))))Выкладываем фото, афоризмы, истории из жизни Великой Актрисы))
Фаина Раневская
Страница: 1
Сообщений 1 страница 8 из 8
Поделиться12007-04-23 15:58:57
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
Поделиться22007-04-23 16:15:53
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
Афоризмы и фразы Фаины Раневской
------
Четвертый раз смотрю этот фильм, и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда.
------
Я - выкидыш Станиславского.
------
Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
-----
Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
-----
Сняться в плохом фильме - все равно, что плюнуть в вечность.
-----
О своих работах в кино.
Деньги съедены, а позор остался.
----
Птицы дерутся, как актрисы из-за роли.
----
Вы знаете, что такое сниматься в кино? Представьте, что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию.
----
Сейчас актеры не умеют молчать. А кстати, и говорить.
----
Для меня всегда было загадкой - как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком.
-----
Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.
-----
Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.
----
Мне всегда было непонятно: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.
-----
Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
-----
Орфографические ошибки в письме - как клоп на белой блузке.
-----
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.
----
О мрачном водителе:
Он ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его.
-----
Глядя на прореху в своей юбке:
Напора красоты не может сдержать ничто!
-----
О памятнике Карлу Марксу в Москве:
Это же холодильник с бородой!
----
Надоедливым телефонным поклонникам:
- Извините, я не могу продолжать разговор. Я говорю из автомата, а здесь большая очередь.
----
Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести.
----
Успех - единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
-----
Не лажу с бытом! Деньги мешают и когда их нет, и когда они есть.
-----
Нынешняя молодежь ни на что не похожа. Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.
----
Жизнь - это небольшая прогулка перед вечным сном.
----
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
-----
Старость - это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
----
В последние годы жизни:
- Учтите, мне осталось жить всего сорок пять минут.
-----
Меня врач спрашивает: "Как вы спите?" Я говорю: "Я сплю с Пушкиным".
----
...Засыпаю, и мне снится Пушкин. Он идет с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: "Оставь меня в покое, старая б... Как ты надоела мне со своей любовью".
----
Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.
----
Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.
-----
Я как старая пальма на вокзале - никому не нужна, а выбросить жалко.
-----
Я знала актрис лучше Раневской.
-----
Я уже так стара, что стала забывать собственные мемуары.
----
Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.
-----
Я народная артистка, а не народная учительница.
-----
На предложение написать книгу Раневская отвечала:
- Я боюсь, если я это сделаю, то получится книга жалоб. Без предложений.
----
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
-----
У меня хватило ума глупо прожить жизнь.
----
Понятна мысль моя неглубокая?
-----
Боже мой, как прошмыгнула жизнь, а я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
-----
Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней ничего.
Поделиться32007-04-24 10:32:05
- админ
- Откуда: Москва
- Зарегистрирован: 2007-04-17
- Приглашений: 0
- Сообщений: 980
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 42 [1982-06-15]
- Провел на форуме:
2 дня 22 часа - Последний визит:
2008-02-21 16:27:15
ФАИНА РАНЕВСКАЯ
Точно также, как сказочный герой непременно оказывается на перепутье перед выбором: пойти направо и «потерять коня», пойти налево и остаться живым или пойти прямо, где ему «не сносить головы», каждый человек вынужден выбирать.
Фаине Фельдман после окончания гимназии, пришлось сделать именно такой — решающий, определяющий ее дальнейшую судьбу выбор.
Решающий, потому что Фаине суждено было родиться в такой семье, где профессия актрисы воспринималась как нечто зазорное.
Фаина родилась в Таганроге 27 августа 1896 года в большой обеспеченной еврейской семье. У нее были братья и старшая сестра — красавица Белла.
Отца — Гиршу Фельдмана — богатого нефтепромышленника, человека твердых убеждений, Фаина побаивалась. Мать — трепетную, ранимую, деликатную — обожала.
Актерский талант Фаины проявился уже лет с четырех. Маленькая девочка испытывала потребность подражать, а поскольку самой колоритной фигурой из окружавших ее людей был дворник-татарин, то Фаина, старательно скручивая козью ножку, произносила слова, значение которых поняла только взрослой. Изображая нищих, она распевала протяжным голосом: «Подайте, Христа ради». И совсем иначе звучало у нее: «Сахарная мороженая! Купите сахарная мороженая!».
Девочке нравились яркие характеры, особый выговор, необычная манера поведения. И она создавала разные образы. Сестру смешили сценки, которые разыгрывала Фаина, но не более того. Домашние не относились всерьез к ее попыткам подражать.
Муки творческой зависти Фаина испытала, когда оказалась на домашнем представлении у знакомого гимназиста. Тот, читая стихи, вращал глазами, рычал и подвывал, заламывал руки, рвал на себе волосы. Фаина была потрясена. И, конечно, тотчас же попробовала прочесть стихи в такой же экспрессивной манере. Но сколько ни пыталась добиться столь же эффектного исполнения, ничего не получалось. Уже тогда определилось ее амплуа — характерной актрисы.
С помощью своих кукол Петрушки, Городового, Бабы Фаина решила устроить представление для детей. Встав за ширму, она исполнила все роли на разные голоса. Представление имело шумный успех. Наверное, именно с этого первого детского спектакля и началась творческая жизнь актрисы, творческая, но еще не профессиональная.
Фаина была (в отличие от старшей сестры — красавицы Беллы) неуклюжей, нескладной, одним словом — гадкий утенок. Взрослые так часто подчеркивали разницу между нею и Беллой, что у Фаины навсегда осталась неуверенность в себе. Может быть, поэтому и личная жизнь ее не сложилась в привычном для нас смысле. Собственных детей она не завела. И внук ее подруги и наставницы заменил ей родного внука.
В гимназии Фаина не блистала успехами. Ей не давались языки, математику она ненавидела, писала с ошибками. Зато читала запоем: «Над книгой, где кого-то обижали, плакала навзрыд — тогда отнимали книгу и меня ставили в угол».
Впечатлительность она унаследовала от матери. Та рыдала, словно потеряла самого любимого и близкого человека, когда увидела в газете фамилию любимого ею Чехова в черной рамке. Позже она рыдала еще горше, когда пришла весть о смерти Толстого. «Как жить?» — повторяла она. Эти слезы запомнились Фаине навсегда.
Фаина скрывала свою ранимость от посторонних. Но в глубине души переживала очень сильно: «Несчастной я стала в шесть лет. Гувернантка повела в приезжий зверинец. В маленькой комнате в клетке сидела худая лисица с человечьими глазами, рядом стояло корыто, в нем плавали два крошечных дельфина, вошли пьяные шумные оборванцы и стали тыкать палкой в дельфиний глаз, из которого брызнула кровь...»
Что же говорить о том, какие тяжелые воспоминания остались о периоде Гражданской войны. В это время Фаина была в Крыму, который переходил от белых к красным, от махновцев к зеленым. Она была свидетельницей того, какой кровью давалась победа советской власти и как жестоко расправились победители с побежденными.
Пережив страшные дни, Фаина Георгиевна очень долго не могла заставить себя сесть за мемуары. Наконец, она все же взялась за перо и написала книгу за три года. Но сцены кровавых расправ Гражданской войны настолько живо всплывали в памяти, что обойти их молчанием она никак не могла — это было бы неправдой. Сделать вид, что ничего не происходило, умолчать, она тоже не хотела. Внутренний конфликт, терзавший ее, кончился тем, что Фаина Георгиевна уничтожила тетради с записями.
Благодаря настояниям Маргариты Алигер Раневская вновь начала восстанавливать написанное ранее по памяти. Но это были уже отрывки, а не последовательный рассказ.
Мать Фаины очень любила музыку, и дочь унаследовала от нее и этот талант. В ее памяти навсегда остались воспоминания о Скрябине, который гастролировал в Таганроге.
Девочка гордилась тем, что Антон Павлович Чехов тоже родился в ее родном городе. Она приходила к дому писателя и в саду читала его книги.
Летом 1910 года родители на свою беду повезли Фаину в Крым. По соседству с семьей Фельдманов, в большом тенистом саду стоял дом, где отдыхала актриса Алиса Коонен. Фаина — неловкая, нескладная, но с огромными сияющими глазами, каждый день поджидала Коонен у ворот, чтобы вместе с ней отправиться к морю.
А через год произошла встреча, определившая всю ее жизнь. Весной, гимназистка Фаина в таганрогском театре на гастрольных спектаклях впервые увидела игру Павлы Вульф. И поняла, что судьба ее решена. Фаина и представить не могла, что пройдет несколько лет и Павла станет ее педагогом. В тот момент Фаина и мечтать о том не смела, настолько потрясла ее манера игры известной актрисы.
Она поняла, что ее призвание — это театр.
Нетрудно себе представить, какие чувства вызывало у Гирши Фельдмана заявление дочери о том, что она собирается стать актрисой. В такой семье подобная профессия (даже в 1915 году) считалась, быть может, чуть более пристойной, чем занятие проституцией в борделе. Солидный Фельдман не мог понять, что влечет дочь на эту сомнительную стезю, но мириться с этим не собирался. Фаине надо было решиться: либо полный разрыв с семьей, либо — сцена. Она выбрала второе.
Если бы она не уехала в Москву поступать в театральное училище, а осталась дома, то после революции вместе с родными эмигрировала бы за границу: сначала на отцовском пароходе в Константинополь; оттуда в Румынию и, быть может, следом за старшей сестрой — в Париж.
Но в 1915 году отец не мог представить, что семье предстоит пережить события более катастрофические, чем отъезд дочери в Москву и ее попытку поступить в театральную школу... Попытку, которая закончилась полным провалом.
Фаина так страстно стремилась к своей цели, что это и стало препятствием. От волнения она начала заикаться. На экзаменах ей не удался ни один монолог. Но рассчитывать на то, чтобы быть принятой в театральную студию заикающейся — пусть даже и от волнения — претендентке не приходилось. Конкурс был большой, и приглядываться к неловкой провинциалке не стали.
Фаина очень тяжело переживала свою неудачу, но решила не сдаваться.
К тому времени, как закончились экзамены, у нее истаяла небольшая сумма денег, взятая из дома. Отец, несмотря на свое негодование в первый и последний раз сжалился над дочерью и, ничего не говоря домашним, прислал ей перевод.
Это было спасением. Но когда Фаина вышла на улицу, ветер вырвал деньги из ее рук и унес неизвестно куда.
Случай весьма примечательный. Так с Раневской бывало не раз. Птица счастья садилась на ладонь, но сжать пальцы и удержать ее, она не могла. Раневская была слишком беспечна, слишком бескорыстна, слишком щедра.
«Мне непонятно всегда было: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства», — говорила Раневская. Она до конца своих дней осталась непрактичной и не научилась извлекать выгоду. «У меня хватило ума глупо прожить жизнь», — как-то записала она.
Благодаря этому случаю с денежным переводом, родился сценический псевдоним Фаины — Раневская. «Ты, как она!» — воскликнули друзья, услышав ее рассказ. С этого времени Фаина Фельдман стала Раневской.
Голодная, холодная зима в Москве тянулась бесконечно. И в самую трудную минуту бездомную и бесприютную девочку пригрела знаменитая балерина Екатерина Васильевна Гельцер. Случилось это так. Балерина вышла из Большого театра, где у колонн ее поджидали почитатели таланта, и спросила. "Кто тут самый замерзший?" Самой замерзшей оказалась Фаина, и самой неустроенной тоже.
Гельцер приютила девушку у себя и ввела Фанни в круг своих друзей: брала на спектакли во МХАТ, возила слушать цыган, показала Москву тех лет, познакомила с Цветаевой, Мандельштамом, Маяковским.
Фанни жадно впитывала все новое, стараясь не пропускать значительные спектакли, шедшие в то время. Она наблюдала за игрой прославленных артистов, вернее было бы сказать — благоговейно внимала, впитывала их манеру.
Наконец, и ей удалось пристроиться в театр. Это произошло в Малаховке — и, кстати, это был очень неплохой театр, где ставились пьесы лучших драматургов, и где собиралась лучшая публика. Начинающей актрисе дали крошечную роль без слов.
Потом ей удалось подписать контракт в Керчи. Когда сезон закончился, она перебралась в другой город, и дальше, дальше — совсем как герои «Леса» Островского. Фаина поняла, что практика, конечно, нужна, но ей непременно нужно учиться. В тот момент она была в Ростове-на-Дону.
Ее семья к тому времени (весной 1917 года) на пароходе Святой Николай» отправилась в Турцию, а из Константинополя дальше — в Европу. Фаина осталась совсем одна.
Однажды она увидела на афишах имя актрисы, поразившей ее своей игрой еще в Таганроге: Павла Вульф! Фаина вспомнила, что выступление этой актрисы на гастролях в ее родном городе окончательно определило ее выбор: только театр и ничего другого. И она решилась..
Раневская добилась встречи с великой актрисой и... убедила Павлу Вульф дать ей роль, чтобы та удостоверилась, что она с ней справится. Прослушав молодую актрису, Павла согласилась: «Я буду с вами заниматься». Фаина стала ее ученицей.
Но на самом деле Фаина стала членом семьи Вульф, близким ей человеком. Они сохранили свои отношения до самой смерти Павлы, а это продлилось без малого полвека.
Дочь Павлы Ирина очень ревновала мать к Фаине. Ей казалось, что Фаина намного ближе и роднее матери, чем она. И чтобы доказать, что и она на что-то способна, Ирина сама пробивалась на сцену. Уехала в Москву, поступила во МХАТ, успешно выступала на столичной сцене, потом стала режиссером и даже ставила спектакли, в которых принимала участие Фаина Раневская.
Вместе с Павлой Вульф Фаина переезжала из одного города в другой. Гражданская война не самое лучшее время для театра и актеров. Фронт теснил труппу до самого Крыма. Актеры пробыли там с 1918 по 1921 год.
В Крыму царили голод, холод, насилие, смерть. Не раз актеров от голода спасал поэт Максимилиан Волошин. Он приходил по утрам с рюкзаком за спиной, в котором были рыба и хлеб. Рыбу жарили на касторовом масле, запах при этом был ужасающий. Фаина даже убегала из дома, чтобы не слышать его. Но все же это была еда.
Наконец, Крым оказался окончательно во власти большевиков. Закончились расстрелы офицеров и солдат и кровавые расправы с мирным населением, поддерживавшим Крымское правительство. Наступила относительная передышка, наладилось и сообщение.
После всех мытарств Павла Вульф и Фаина вернулись в Москву и с головой окунулись в театральную жизнь. Но в Москве они задержались недолго. С 1925 года они опять стали разъезжать по провинциальным городам. Побывали в Баку, Гомеле, Смоленске, Архангельске, Сталинграде.
Фаина уже не просто уверенно держалась на сцене. От других артистов ее отличало умение импровизировать. Впервые это случилось в пьесе известного драматурга Тренева. Увидев, как обогатила Фаина роль Дуньки, Тренев долго смеялся и сказал, что непременно введет придуманные ею реплики в пьесу. Позже ее «поправки» к пьесе «Закон чести» Александра Штейна и «Шторм» Билль-Белоцерковского также были приняты режиссерами и драматургами.
Вот где пригодились детские навыки Фаины наблюдать, копировать жесты и выражения. Она настолько хорошо и глубоко чувствовала характер героев, что начинала говорить от их имени так, как они должны были бы говорить в подобных обстоятельствах.
Ей приходилось сочинять для себя роли и «вписывать» их в ход действия и в кино. Знаменитую фразу из фильма «Подкидыш»: «Муля, не нервируй меня!» — придумала сама Фаина, а потом страдала от той бешеной популярности, которой она стала пользоваться после премьеры картины. Мальчишки бегали за ней следом по улицам и кричали: «Муля, не нервируй меня!».
В 30-е годы съемки на «Мосфильме» походили на настоящее испытание. На площадках было холодно и сыро. Актеры могли немного согреться только после того, как зажигались осветительные лампы. Привыкших к чистым, светлым театральным помещениям актеров шокировали захламленные грязные павильоны. Съемки к тому же чаще велись по ночам, после того, как в театре заканчивались спектакли. Это тоже изматывало. Фаина несколько раз подумывала о том, не оставить ли кинокарьеру. Но каждый раз ее что-то удерживало. Кино все-таки открывало новые возможности и ее актерская интуиция подсказывала, что не стоит ими пренебрегать.
Премьера кинофильма «Мечта», в котором снималась Раневская, была намечена на июль 1941 года. Но в творческие планы вмешалась война. Фаина Георгиевна и представить себе не могла, что картину увидят в Америке, и президент США в своем отзыве упомянет ее. Этот отзыв был опубликован в журнале «Лук» в 1944 году: «В Белом доме картину видел президент Соединенных Штатов Америки Рузвельт; он сказал: «Мечта», Раневская, очень талантливо. На мой взгляд, это один из самых великих фильмов земного шара, а Раневская — блестящая трагическая актриса».
Именно Фаина Георгиевна уговорила Любовь Орлову сниматься в кино.
«Я стала сниматься в кино благодаря Раневской. Меня не отпускал театр в мой первый фильм, и я собиралась уже отказаться от съемок, но Фаина запретила мне делать это, доказывая, что кинематограф станет моей судьбой», — вспоминала Орлова. Так оно и произошло. Орлова стала первой звездой советского кинематографа, не сходившей с небосклона много лет. «Мой дорогой Фей!» — называла Орлова Фаину Георгиевну.
фильме «Весна» у режиссера Александрова в 1945 году они снимались вместе. Стоит ли говорить, что они сохранили дружеские отношения до конца своих дней?
О друзьях Раневской вообще можно написать отдельную книгу. Это и в самом деле подтверждают слова: «скажи мне, кто тебя окружает, и я скажу, кто ты».
Раневскую связывала дружба с певицей Надеждой Андреевной Обуховой. Актриса обожала ее голос. И та, видя, как умеет слушать Раневская, любила петь для нее: «Пела много, долго. А в клетках вопили птички, ей это не мешало, — потом мы ужинали». И однажды за таким ужином Надежда Андреевна рассказала, что получила письмо от ссыльного. Он писал: «Сейчас вбежал урка и крикнул: «Интеллигент, бежи скорей с барки, Надька жизни даеть», — это по радио передавали Обухову.
Раневская любила классику, и когда выпадало время, всегда слушала пластинки с записями, радиопередачи.
Бывала Раневская в гостях у Утесова, Ильинского, Лебедева-Кумача, Милютина. На даче, когда Фаина Георгиевна отправлялась на прогулку в лес, частенько насвистывала мелодии из опер, оперетт. В своих дневниках и заметках она постоянно возвращается к этому: «Люблю музыку — Бах, Глюк, Гендель, Бетховен, Моцарт. Люблю Шостаковича. Прокофьева. Хачатуряна — как он угадал Лермонтова в «Маскараде».
Частенько в гости к актрисе заходил режиссер Румнев — ее давний и добрый друг. Домработница Лиза даже негодовала: почему он не делает предложения - ходить ходит, чай пьет, а руку и сердце не предлагает. Фаина Георгиевна только посмеивалась.
Раневская привлекала людей жизненной силой, мужеством, стойкостью и, главное, неистощимым юмором. Когда ей попадался понимающий собеседник, Фаина могла превратить обычную беседу в блистательный диалог.
Иной раз из таких импровизаций и рождались будущие представления. Как-то раз, обсуждая с известным актером Осипом Абдуловым пьесу Чехова «Драма», они разыграли ее сначала для себя, а потом, увидев, какие возможности открываются, начали готовить ее для выступления на публике.
Когда Фаина Георгиевна играла эту сцену с Абдуловым, зрители в зале сначала смеялись, потом хохотали, потом сползали с сидений, падали друг на друга, вытирая слезы.
Сталин видел Раневскую в театре и говорил: «Вот Жаров в разном гриме, разных ролях — и везде одинаков; а Раневская без грима, но везде разная».
Было бы легкомысленно считать, что это достоинство «быть разной» давалось просто так, от природы, от Бога. То есть талант, конечно, да. Но каждая роль отнимала у Фаины много сил и времени.
Пример тому — все та же пьеса Чехова «Драма». Полгода работала Фаина Георгиевна над своей ролью, всякий раз уточняя детали, выверяя каждую мелочь, и особое внимание уделяла аксессуарам: шляпе, пенсне, сумке. Не раз с гордостью описывала она, как сама изготовила огромную рукопись, с которой приходила ее героиня.
Фаина Георгиевна репетировала роль день за днем и показывала ее своей наставнице-подруге Павле Леонтьевне Вульф. При этом Фаина Георгиевна (она исполняла эту сцену вместе с Осипом Абдуловым, и когда тот умер в 1953 году в самом расцвете творческих сил, Раневская тосковала по нему до самой своей смерти), продумывая ту или иную сцену, сомневалась и вновь возвращалась к тексту, чтобы найти там подсказку.
Замечаний со стороны она не терпела. Отчасти, потому что привыкла сама «доходить» до сути каждой роли и требовала от себя больше, чем режиссер. А отчасти и потому, что более всего привыкла доверять одному человеку — Павле Леонтьевне Вульф. «А ты, мне показалось, не во всю свою силу играла, как-то робко, неуверенно и пела уж очень тихо и грустно, а ведь старуха эта — разухабистая пройдоха. Может быть, я ошибаюсь?» — написала по поводу одной из ролей ее наставница. По этой записке видно, насколько точны и обдуманны были критические замечания и насколько в деликатной форме они делались.
Фаина Георгиевна не раз говорила: «Павла Леонтьевна Вульф — имя это для меня свято. Только ей я обязана тем, что стала актрисой В трудную минуту я обратилась к ней за помощью, как и знавшая ее доброту. Она учила меня тому, что ей преподал ее великий учитель Давыдов и очень любившая ее Комиссаржевская.
За мою долгую жизнь в театре я не встречала актрисы подобной Павле Леонтьевне. Не встречала человека подобного ей. Требовательная к себе, снисходительная к другим, она была любима своими актерами как никто, она была любима зрителями также как никто из актеров-современников. Я была свидетельницей ее славы. Ее успеха. Она отдавала свои лучшие роли молодым актрисам, занимаясь с ними, обычно стареющие актрисы действовали обратно, крепко держась за свои любимые роли. Ничего подобного не было в благородной натуре Павлы Леонтьевны. И только со временем я поняла, каким счастьем была для меня встреча с моей незабвенной Павлой Леонтьевной. Я бы не стала актрисой без ее помощи. Она во мне воспитала человека, воспитала актрису. Она научила трудиться, работать, работать, работать. Она истребила во мне все, что могло помешать тому, чем я стала. Никаких ночных бдений с актерской братией, никаких сборищ с вином, анекдотами, блудом. Она научила радоваться природе, «клейким листочкам». Она научила слушать. Любить, понимать лучшую музыку. Она водила смотреть в музее то, что создавало для меня смысл бытия. Она внушила страсть к Пушкину, она запрещала читать просто книги, она давала познать лучшее в мировой литературе. Она научила быть человечной».
На обороте фотографии Павлы Леонтьевны рукой Раневской сделана надпись: «Родная моя, родная, ты же вся моя жизнь. Как же мне тяжко без тебя, что же мне делать? Дни и ночи я думаю о тебе, и не понимаю, как это я не умру от горя, что же мне делать теперь одной без тебя?»
Павла Леонтьевна умерла на руках Фаины Григорьевны. Судьба подарила им это счастье, которое выпадает далеко не всем любящим друг друга людям. Не всем, кому мы дороги и кто нам дорог. После смерти Павлы Раневская даже бросила курить, хотя курила пятьдесят лет.
Фаина Георгиевна давно получила комнатку в коммунальной квартире в центре Москвы — темную, не очень удобную, в которой днем приходилось включать свет. Но большую часть времени продолжала проводить в семье Павлы Леонтьевны.
Они вместе отправились и в эвакуацию, в Ташкент. К тому времени у дочери Павлы — Ирины Вульф (Щегловой) родился сын. Мальчик учился говорить и называл Фаину — Фуфа. Так ее и стали называть близкие друзья.
Жилось в эвакуации очень трудно. Ирина целыми днями пропадала на ташкентской кинофабрике, няня Тата готовила еду, Фаина Георгиевна снималась в кино — зарабатывала деньги.
Однажды, когда семья осталась совсем без денег, Раневская решила продать что-то из одежды. Пошла в комиссионный магазин, там эту вещь не приняли. А на выходе неудачницу уже поджидала незнакомая женщина. Она предложила Фаине Георгиевне купить то, что не взяли в магазине. И Раневская согласилась. В самый последний момент, откуда ни возьмись, появился милиционер. Он схватил незадачливую «спекулянтку» и повел в отделение. Фаина Георгиевна была смущена, но изо всех сил старалась делать вид, что ее не ведут, а что они просто идут куда-то вместе и при этом непринужденно беседуют. Фаина Георгиевна тут же на ходу сочинила текст «беседы». Но несносная толпа детишек бежала за ней следом и кричала: «Мулю повели! Смотрите нашу Мулю ведут в милицию!»
Несмотря на неустроенность быта, нехватку еды в доме, как всегда, не переводились гости. Именно в Ташкенте Раневская подружилась с Анной Андреевной Ахматовой и пронесла эту дружбу до конца дней. Фаина Георгиевна относилась к Анне Андреевне с большим почтением и нежностью. Называла ее «Раббе» или «Раббенька» — за мудрость, понимание, отзывчивость.
Анна Андреевна очень часто приглашала Фаину погулять вместе по старому Ташкенту. А дети бежали следом и кричали: «Муля, не нервируй меня!».
Фаина Георгиевна выходила из себя, настолько ее это стало раздражать. Но Анна Андреевна успокаивала: «Не огорчайтесь. У каждого из нас есть свой Муля». Фаина Георгиевна заинтересовалась: «А что у вас «Муля»? Анна Андреевна тотчас ответила, процитировав строчки: «Сжала руки под темной вуалью».
Как-то раз Раневская написала музыку на стихи Ахматовой — это были шутливые песни. Ахматова хохотала до слез, когда услышала в исполнении Фаины на восточный мотив и с восточным акцентом: «Нэ лубишь? Нэ хочеш сматрет? О, как ты красыв, праклятий!»
Они часто виделись и после того, как вернулись из эвакуации. Всякий раз, когда Ахматова приезжала в Москву, — уже постаревшая, седая, полная, с гордо посаженой головой, в старой шали, наброшенной на царственные плечи, она величаво сидела в кресле, красиво поставив свои маленькие, когда-то необычайно изящные ноги, в ту пору уже сильно распухшие от болезни сердца. С легкой полуулыбкой она слушала Фаину Георгиевну, а та, оживленная, обрадованная приездом Ахматовой, расхаживала по комнате, рассказывая одну смешную историю за другой. Потом вспоминала трудные дни, пережитые ими вместе во время войны и эвакуации, потом снова рассказывала забавные случаи, блистательно разыгрывала какую-то сценку, острила, сверкала юмором, смеялась своим звучным, низким, заразительным смехом.
«Сегодня у меня обедала Анна Андреевна Ахматова, величавая, величественная, ироничная и трагическая — веселая и вдруг такая печальная, что при ней неловко улыбаться и говорить о пустяках».
И хотя Раневскую и Ахматову связывала долгая дружба, Фаина Георгиевна не сочла возможным написать строки воспоминаний о замечательном поэте, как не сочла возможным написать о Качалове — это были слишком дорогие ей люди. Хотя в ее бумагах сохранилось множество записанных на листах бумаги фраз, высказываний, отдельных сценок.
«Мне не поручали сделать это!» — отвечала на горячие призывы знакомых. А если бы все-таки решилась, наверное, получились бы незаурядные рассказы. Особенные и неповторимые, как и все, что она делала.
Так, Фаина Георгиевна придумала свой собственный жанр: она говорила стихами, цитируя известные строки, сочиняя свои. Получалось нечто невообразимое и безумно смешное. В этих абсурдистских стихах фантастическое переплеталось с реальным, в этом выдуманном мире действовали окружающие ее люди и герои пушкинских сказок, официальные лица и животные. Когда она рассказывала эти стихи сыну Ирины, мальчик не мог заснуть, настолько увлекательная картина разворачивалась в его воображении.
Со свойственной ей страстью, Раневская отдавалась и живописи. Павла Леонтьевна рисовала, копируя известных мастеров, пытаясь передать их манеру. Фаина Георгиевна — писала лиричные акварельные этюды. Она очень любила осень и ей удавалось передать в картине «осеннюю грусть».
А еще в ее бумагах можно повсюду увидеть очень странные рожицы: старики в очках и без очков. Она рисовала их, как правило, машинально, на попавшихся под руку листочках: грустные, кривоватые, но очень добрые старички, и каждый со своих характером, настроением, как и те мизансцены, которые она разыгрывала.
После смерти Павлы Леонтьевны, Фаина Георгиевна долго не могла прийти в себя. И тут судьба подарила ей утешение. Раневскую разыскали родственники. В 1957 году Раневская смогла даже выехать в Румынию, чтобы повидаться с матерью, с которой рассталась сорок лет назад. В Париже жила старшая сестра Фаины Георгиевны — та самая красавица Белла, которую ей ставили в пример. Муж Беллы умер, и она тоже жила одна.
После смерти матери, Раневской, благодаря хлопотам и участию Фурцевой, удалось добиться разрешения пригласить в Москву свою сестру — Изабеллу Георгиевну Паллен. Сестра приехала и была поражена. Фаина Георгиевна, как она знала, считалась ведущей актрисой, звездой театра и кино. И при этом у нее не было ни машины, ни дачи, ни виллы, а всего лишь двухкомнатная квартира, которую Фаина Георгиевна получила в 50-х годах. Правда, это была весьма престижная квартира, в высотке на Котельнической набережной. В этом доме жили известные актеры, режиссеры, драматурги, писатели. Но обескураженная Изабелла не могла понять, в чем достоинства «высотки», если внизу, под окнами располагается кинотеатр и хлебный магазин. «Я живу над хлебом и зрелищем», — говорила Фаина Георгиевна. Утром грузчики, выгружая товар, ругались, шумели, не давали спать. Вечером гудела публика, расходясь после последнего сеанса. В представлении Изабеллы такую квартиру могли дать только в наказание.
Сестра Фаины Георгиевны с трудом принимала советскую действительность, никак не могла приспособиться. Но эти несколько лет Фаина Георгиевна прожила вместе с действительно близким по крови человеком. Но в 1963 году Изабелла Григорьевна тяжело заболела и умерла. Раневская похоронила ее на Донском кладбище.
Так что ей недолго удалось пожить с ощущением радости родства, ощущением того, что рядом есть самый близкий тебе человек. «Все, кто меня любили, - не нравились мне. А кого я любила — не любили меня», — так объясняла она не сложившуюся семейную жизнь. Думается, причиной тому была еще и ее страстная привязанность к театру.
Со своим одиночеством, хотя ее навещали внук Павлы Леонтьевны, потом его жена, бывали друзья, не забывавшие ее, Раневская могла бы справиться и не хандрить, если бы ее творческая жизнь сложилась удачнее.
В своей официальной автобиографии, которую Фаина Георгиевна написала в 1950 году, к 35-летию работы в театре, она перечисляла: «За этот период я сыграла свыше 200 ролей в театре и 20 ролей в кино. Сыграла множество ролей в пьесах русских классиков: Гоголя, Горького, Чехова, Толстого, Грибоедова, Островского, Горького, Чехова. Сыграла множество ролей в пьесах советских драматургов: Билль-Белоцерковского, Афиногенова, Корнейчука, Шкваркина, Катаева, Тренева, Луначарского, Суркова, Погодина и так далее. И в пьесах западных классиков. Народная артистка республики, лауреат Сталинской премии. Сейчас играю в Театре им. Моссовета. Ф. Раневская»
Казалось бы, куда лучше? Все милиционеры — постовые и посольские, когда она гуляла с внуком ее подруги Павлы Вульф (после возвращения из эвакуации) — отдавали ей честь. И она просила мальчика тоже отдавать им честь.
Со свойственным ей юмором Фаина Георгиевна разыгрывала сценку, как одна одесситка описывала, как жители встречали любимую актрису: «Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей апофеоз».
Слава, известность, столь лестные для актеров, ее тяготили: «Есть же такие дураки, которые завидуют «известности». Врагу не пожелаю проклятой известности. В том, что вас все знают, все узнают, для меня что-то глубоко оскорбляющее, завидую безмятежной жизни любой маникюрши».
Она мечтала не об «апофеозе», а о настоящей полноценной работе. А интересных, ярких ролей режиссер театра Моссовета Юрий Завадский ей не давал. Она даже перешла в театр имени А. С. Пушкина. Только благодаря настояниям Ирины Вульф Раневскую уговорили, убедили вернуться. «Они мне ненавистны своим цинизмом, который я ненавижу за его общедоступность, — признавалась Раневская в записной книжке. — В театре небывалый по мощности бардак, даже стыдно на старости лет в нем фигурировать. В старости главное — чувство достоинства. А его меня лишили».
И это не был каприз или прихоть избалованной вниманием актрисы. О том же написала ей и Любовь Орлова: «...долго думала: как подло и возмутительно сложилась наша творческая жизнь в театре. Ведь Вы и я выпрашивали роли, которые кормят театр... Мы не правильно себя вели. Нам надо было орать, скандалить, жаловаться в Министерство, разоблачать гения с бантиком и с желтым шнурочком, и козни его подруги. Но у нас не тот характер. Достоинство не позволяет».
Анна Андреевна Ахматова не раз повторяла Раневской: «Вы великая актриса».
Фаина Григорьевна с горечью констатировала: «Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, мне не дают, меня надо сдать в музей... Скоро шестьдесят лет, как я на сцене, а у меня есть только одно желание — играть с актерами, у которых я могла бы еще поучиться».
Когда в Москву снова приехал на гастроли театр Брехта из Германии, Елена Вейгель — ведущая артистка, исполнительница главной роли в пьесе «Матушка Кураж», встретившись с Раневской, удивилась тому, что Завадский, обещавший поставить эту пьесу для Фаины Георгиевны, как просил об этом Брехт, не выполнил обещания. Раневская промолчала и лишь записала: «У геноссе Завадского оказалась плохая память».
«Неужели театр не заинтересован, чтобы я играла? Публика ждет. Получаю бесконечное количество писем. Они хотят меня видеть. Найдите пьесу. Неужели вам нечего мне предложить?» — вспоминал ее слова Сергей Юрский. — Мне осталось жить всего 45 минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?».
И тогда в ответ на призыв Раневской, ей предложили прочитать новую пьесу, где ей отводилась роль старой актрисы. Может быть и неплохую, но совершенно не соответствующую масштабам и возможностям Фаины Георгиевны. Когда ее спросили, почему она отказалась, Раневская грустно проговорила: «Представьте себе, что голодному человеку предложили монпансье».
Затем предложили другую, действительно значительную — «Смех лангуста», посвященную последним дням Сары Бернар. Сначала Раневская воодушевилась, но быстро остыла: «Я не буду играть. Я видела Сару Бернар на сцене. Очень давно. Я не смею ее играть. Это только нахал мог начинать пьесу о великой Саре Бернар. Но я не нахалка. Не буду играть»
Единственной отрадой в последние годы был для нее спектакль, премьера которого состоялась в 1969: «Дальше — тишина», в котором Раневская и Плятт играли супружескую пару. Попасть в дни их выступления в театр было трудно.
Но это ничего не меняло. В театр она по привычке приходила задолго до начала спектакля — часа за два. Ставила на свой гримировальный столик фотографии близких людей. Среди них всегда было фото Павлы Леонтьевны Вульф, затем начинала готовиться. Гримом в последние годы она не пользовалась. Ее серебристые седые волосы, темные глаза, остававшиеся лучистыми до конца дней, создавали нужный контраст. Потом Фаина Георгиевна неторопливо надевала театральный костюм и наносила капельку духов. Непременно французских. Создавала настроение, потому что выступление было для нее праздником.
В течение тринадцати лет выступление сопровождал неизменный успех. И в этом спектакле она вышла на сцену в последний раз. Это произошло 24 октября 1982 года.
Поделиться42007-04-24 15:47:54
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
Раневская выносила жестокие определения другим. Определения, смахивающие на решение судебных инстанций. Но не щадила и себя...
--------------------------------------------------------------------------------
Настоящая фамилия Раневской — Фельдман. Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: "Я — дочь небогатого нефтепромышленника…"
Дальше дело не пошло.
--------------------------------------------------------------------------------
В архиве Раневской осталась такая запись:
"Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо — не хочется. Хорошо — неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания — это богатство старости".
--------------------------------------------------------------------------------
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
Тот ей сказал:
— Дать дочери Фельдмана мало — я не могу. А много — у меня уже нет…
--------------------------------------------------------------------------------
— Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: "Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…" После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
--------------------------------------------------------------------------------
— Белую лисицу, ставшую грязной, я самостоятельно выкрасила чернилами. Высушив, решила украсить ею туалет, набросив лису на шею. Платье на мне было розовое, с претензией на элегантность. Когда я начала кокетливо беседовать с партнером, в комедии "Глухонемой" (партнером моим был актер Ечменев), он, увидев черную шею, чуть не потерял сознание. Лисица на мне непрестанно линяла. Публика веселилась при виде моей черной шеи, а с премьершей театра, сидевшей в ложе, бывшим моим педагогом, случилось нечто вроде истерики… (это была П.Л. Вульф). И это был второй повод для меня уйти со сцены.
--------------------------------------------------------------------------------
— Знаете, — вспоминала через полвека Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
--------------------------------------------------------------------------------
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
— Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — "Судьба — шлюха".
--------------------------------------------------------------------------------
— В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
--------------------------------------------------------------------------------
— Как я завидую безмозглым!
--------------------------------------------------------------------------------
— Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
--------------------------------------------------------------------------------
— Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я — выкидыш Станиславского.
--------------------------------------------------------------------------------
Я провинциальная актриса. Где я только не служила! Только в городе Вездесранске не служила!..
--------------------------------------------------------------------------------
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на "Мосфильме", совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь.
— Фаина, — сказал Эйзенштейн, — ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась.
Узнав о замене, она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках "Грозного" крикнула:
— Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
Автору "Броненосца" незамедлительно донесли, и он отбил из Алма-Аты восторженную телеграмму: "Как идет продажа?"
--------------------------------------------------------------------------------
Я социальная психопатка. Комсомолка с веслом. Вы меня можете пощупать в метро. Это я там стою, полусклонясь, в купальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская вспоминала:
— Ахматова мне говорила: "Вы великая актриса".
И тут же добавляла: "Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, меня надо сдать в музей. Я не великая артистка, я великая жопа".
--------------------------------------------------------------------------------
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
— Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
— Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
— Но ведь так нельзя жить, Фаина.
— А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно отправилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
— Господи! У вас даже окно не открывается…
— По барышне говядина, по дерьму черепок…
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
— Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого "вождь народов" произнес короткий спич:
— Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…
--------------------------------------------------------------------------------
— Как живете? — спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
— Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, — ответила Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
— Фаина Георгиевна, как ваши дела?
— Вы знаете, милочка, что такое говно? Так вот оно по сравнению с моей жизнью — повидло.
--------------------------------------------------------------------------------
— Как жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
--------------------------------------------------------------------------------
— Жизнь — это затяжной прыжок из п…зды в могилу.
--------------------------------------------------------------------------------
— Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
--------------------------------------------------------------------------------
— Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
--------------------------------------------------------------------------------
…Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
--------------------------------------------------------------------------------
…Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: "Умерла от отвращения".
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему Вы не пишите мемуаров?
— Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
— Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела в каком году я родилась, и только ахнула…
--------------------------------------------------------------------------------
— Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты не можешь жить как восемнадцатилетняя.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила:
— Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
--------------------------------------------------------------------------------
…Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с Л.П. (Павлой Леонтьевной Вульф). Перерыла все бумаги. Обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки…
(Из записной книжки народной артистки.) 48-й год, 30 мая.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская с негодованием заявляет:
— Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
--------------------------------------------------------------------------------
Старая харя не стала моей трагедией, — в 22 года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила старух в моих ролях. А недавно написала моей сверстнице: "Старухи, я любила вас, будьте бдительны!"
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: "Я начала душиться только в старости".
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки… Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
--------------------------------------------------------------------------------
Однако. Смертная тоска. Мне 81 год…
Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.
--------------------------------------------------------------------------------
— Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
--------------------------------------------------------------------------------
— Старость, говорила Раневская, это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
--------------------------------------------------------------------------------
— Старость, это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская сказала Зиновию Паперному:
— Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
--------------------------------------------------------------------------------
— Успех — единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
--------------------------------------------------------------------------------
— Спутник славы — одиночество.
--------------------------------------------------------------------------------
— Одиночество как состояние не поддается лечению.
--------------------------------------------------------------------------------
— Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.
--------------------------------------------------------------------------------
— Оптимизм — это недостаток информации.
--------------------------------------------------------------------------------
Подводя итоги, Раневская говорила:
— Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо…
--------------------------------------------------------------------------------
— У меня хватило ума прожить жизнь глупо.
--------------------------------------------------------------------------------
— Жизнь моя… Прожила около, все не удавалось. Как рыжий у ковра.
--------------------------------------------------------------------------------
— Всю жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
--------------------------------------------------------------------------------
— Ничего кроме отчаяния от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.
Поделиться52007-04-25 20:30:04
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
ГЛАВА II из книги "Фаина Раневска. Случаи, шутки, афоризмы"
Коллеги, или Творческая коммуналка.
Раневская жила в большой коммуналке — в мире искусства — так, как лишь и можно там выживать: ворча, огрызаясь, руками и ногами вцепившись в дверь собственной комнатушки...
--------------------------------------------------------------------------------
Для меня всегда было загадкой — как великие актеры могли играть с актрисами, от которых нечем заразиться, даже насморком. Как бы растолковать бездари: никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?
(Раневская, из записной книжки)
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила:
— Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела, как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я не признаю слова "играть". Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
--------------------------------------------------------------------------------
Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому.
--------------------------------------------------------------------------------
О новой актрисе, принятой в Моссовет:
— И что только не делает с человеком природа!
--------------------------------------------------------------------------------
— У нее не лицо, а копыто, — говорила об одной актрисе Раневская.
— Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, говорила она о другой.
Главный художник "Моссовета" Александр Васильев характеризовался Раневской так: "Человек с уксусным голосом".
--------------------------------------------------------------------------------
О коллегах-артистах:
— У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.
— У него голос, — будто в цинковое ведро ссыт.
--------------------------------------------------------------------------------
Об одном режиссере:
— Он умрет от расширения фантазии.
— Пипи в трамвае — все, что он сделал в искусстве.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская о проходящей даме: "Такая задница называется "жопа-игрунья". А о другой "С такой жопой надо сидеть дома!".
--------------------------------------------------------------------------------
Обсуждая только что умершую подругу-актрису:
— Хотелось бы мне иметь ее ноги — у нее были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут…
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
— Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит.
— Почему ты так решила?
— Он же сказал тебе: "Спасибо, красотка!"
--------------------------------------------------------------------------------
— Критикессы — амазонки в климаксе.
--------------------------------------------------------------------------------
— Когда нужно пойти на собрание труппы, такое чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой.
--------------------------------------------------------------------------------
— Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами.
--------------------------------------------------------------------------------
Режиссера Варпаховского предупреждали: будьте бдительны. Будьте настороже. Она скажет вам, что родилась в недрах МХАТа.
— Очень хорошо, я и сам так считаю.
— Да, но после этого добавит, что вас бы не взяли во МХАТ даже гардеробщиком.
— С какой стати?
— Этого не знает никто. Она все может сказать.
— Я тоже кое-что могу.
— Не делайте ей замечаний.
— Как, вообще?!
— Говорите, что мечтаете о точном психологическом рисунке.
— И все?
— Все. Впрочем, этого тоже не говорите.
— Но так же нельзя работать!
— Будьте бдительны.
Варпаховский начал издалека. Причем в буквальном смысле: на некотором расстоянии от театра. Репетиции проходили наедине с Раневской, на одной из скамеек Сретенского бульвара. Ей это показалось забавным: заодно и воздухом можно подышать.
— Фаина Георгиевна, произносите текст таким образом, чтобы на вас не оборачивались.
— Это ваше режиссерское кредо?
— Да, пока оно таково.
— Не изменяйте ему как можно дольше. Очень мило с вашей стороны иметь такое приятное кредо. Сегодня дивная погода. Весной у меня обычно болит жопа, ой, простите, я хотела сказать спинной хрэбэт, но теперь я чувствую себя как институтка после экзамена… Посмотрите, собака! Псина моя бедная! Ее, наверно, бросили! Иди ко мне, иди… погладьте ее немедленно. Иначе я не смогу репетировать. Это мое актерское кредо. Пусть она думает, что ее любят. Знаете, почему у меня не сложилась личная жизнь и карьера? Потому, что меня никто не любил. Если тебя не любят, нельзя ни репетировать, ни жить. Погладьте еще, пожалуйста…
Когда перебрались в театр и отвлекаться стало не на что, Раневская взяла свое. Она репетировала только с теми актерами, с которыми хотела. Ее собирался бить один из артистов, которому она сделала грубое замечание насчет несвоевременного выхода, — реплику Раневская действительно подала очень тихо.
— А вы говорите громче, тогда я услышу, — сказал бедняга и без того уязвленный эпизодической ролью санитара, которую вынужден был исполнять.
— Что?! Кто это?! Я впервые вижу вас в театре. Это рабочий сцены? Я не работаю с любителями! Скажите, чтобы меня немедленно заменили.
Ее, конечно, никто не собирался менять.
Это она отменяла мизансцены, переставляла отдельные фразы, куски текста и даже мебель на сцене и за кулисами. Внезапно ее раздражил огромный диван, на котором в перерыве отдыхали актеры, и она приказала его уничтожить. Узнавший об этом Михаил Погоржельский пришел в ярость и выговорил Раневской многое из того, что он думал по этому и многим другим поводам. Обескураженная открытым и справедливым напором, Раневская промолчала и через несколько минут перестала вдруг слышать реплики, подаваемые Погоржельским по ходу репетиции.
Постоянными придирками она довела до слез Ию Саввину. Потом звонила с извинениями, которые потрясали величественной откровенностью: "Я так одинока, все друзья мои умерли, вся моя жизнь — работа… Я вдруг позавидовала вам. Позавидовала той легкости, с какой вы работаете, и на мгновение возненавидела вас. А я работаю трудно, меня преследует страх перед сценой, будущей публикой, даже перед партнерами. Я не капризничаю, девочка, я боюсь. Это не от гордыни. Не провала, не успеха я не боюсь, а — как вам объяснить? — это ведь моя жизнь, и как страшно неправильно распорядиться ею".
Терпели все. Терпели всё. Потому что видели, что могло получиться из этого хаоса, сора, скандала и склок.
Как и ожидалось, то и дело возникала мхатовская тематика.
— Вы очень торопитесь, — говорила она Ворпаховскому, — у вас, наверно, много работы на стороне, как теперь принято выражаться. Вы халтурщик, а я мхатовка, могу репетировать с утра до ночи. Я вас возненавижу, бедный!
С ужасом ждали появления декораций. И не напрасно.
— Где первый ряд?
— Вот он, Фаина Георгиевна.
— Этого не будет!
— Но почему?
— Я убегу, я боюсь публики. Я вам аплодирую, но я не буду играть. Если бы у меня было лицо, как у Тарасовой… У меня ужасный нос… Макет великолепный, фантазия богатая, рояль надо купить коричневый… — говоря это, Фаина Георгиевна отодвигала стулья метра на два в глубину сцены.
— Скажите Фаине Георгиевне, — обращался Варпаховский к помощнику режиссера Нелли Молчадской, — пусть выходит вот так, как есть, с зачесанными волосами, с хвостом.
Он все еще имел наивность думать, что кто-то способен влиять на Раневскую.
Памятуя советы осторожных, он тщательно подбирал слова после прогона:
— Все, что вы делаете, изумительно, Фаина Георгиевна. Буквально одно замечание. Во втором акте есть место, — я попросил бы, если вы, разумеется, согласитесь…
Следовала нижайшая просьба.
Вечером звонок Раневской:
— Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне.
— Даю слово, Фаина Георгиевна.
— Скажите мне, я не самая паршивая актриса?
— Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете.
— Да? Тогда ответьте мне: как я могу работать с режиссером, который сказал, что я говно?!
--------------------------------------------------------------------------------
— Кино — заведение босяцкое.
--------------------------------------------------------------------------------
О своих работах в кино: "Деньги съедены, а позор остался".
--------------------------------------------------------------------------------
— Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность.
--------------------------------------------------------------------------------
— Получаю письма: "Помогите стать актером". Отвечаю: Бог поможет!
--------------------------------------------------------------------------------
— Когда мне не дают роли, чувствую себя пианистом, которому отрубили руки.
ГЛАВА III
Искусство, или Месса в бардаке.
Раневская всю жизнь мечтала о настоящей роли. Говорила, что научилась играть только в старости. Все годы копила умение видеть и отражать, помнить и чувствовать, но чем тверже овладевала грустной наукой существования, тем очевиднее становилась невозможность полной самореализации на сцене.
Оказалось, нет для нее ни Роли, ни Режиссера. Роль не придумали. Режиссер не родился.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская хотела попасть в труппу Художественного театра.
Качалов устроил встречу с Немировичем-Данченко. Волнуясь, она вошла в кабинет. Владимир Иванович начал беседу — он еще не видел Раневскую на сцене, но о ней хорошо говорят. Надо подумать, — не войти ли ей в труппу театра. Раневская вскочила, стала кланяться, благодарить и, волнуясь, забыла имя и отчество мэтра: "Я так тронута, дорогой Василий Степанович!" — холодея, произнесла она. "Он как-то странно посмотрел на меня, — рассказывает Раневская, — и я выбежала из кабинета, не простившись". Рассказала в слезах все Качалову. Он растерялся, но опять пошел к Нимеровичу с просьбой принять Раневскую вторично. "Нет, Василий Иванович, — сказал Нимерович, — и не просите; она, извините, ненормальная. Я ее боюсь".
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли "Пышки", и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим басовитым голосом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: "Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей".
--------------------------------------------------------------------------------
Осенью 1942 года Эйзенштейн просил утвердить Раневскую на роль Ефросиньи в фильме "Иван Грозный". Министр кинематографии Большаков решительно воспротивился и в письме секретарю ЦК ВКП(б) Щербакову написал: "Семитские черты Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах".
--------------------------------------------------------------------------------
Увидев исполнение актрисой Х. роли узбекской девушки в спектакле Кахара в филиале Моссовета на Пушкинской улице, Раневская воскликнула: "Не могу, когда шлюха корчит из себя невинность".
--------------------------------------------------------------------------------
В разговоре Василий Катанян сказал Раневской, что смотрел "Гамлета" у Охлопкова.
— А как Бабанова в Офелии? — спросила Фаина Георгиевна.
— Очень интересна. Красива, пластична, голосок прежний…
— Ну, Вы, видно, добрый человек. Мне говорили, что это болонка в климаксе, — съязвила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Охлопков репетировал спектакль с Раневской. Она на сцене, а он в зале, за режиссерским столиком. Охлопков: "Фанечка, будьте добры, станьте чуть левее, на два шага. Так, а теперь чуть вперед на шажок". И вдруг требовательно закричал: "Выше, выше, пожалуйста!" Раневская поднялась на носки, вытянула шею, как могла. "Нет, нет, — закричал Охлопков, — мало! Еще выше надо!". "Куда выше, — возмутилась Раневская, — я же не птичка, взлететь не могу!"
"Что Вы, Фанечка, удивился Охлопков, — это я не Вам: за Вашей спиной монтировщики флажки вешают!".
--------------------------------------------------------------------------------
— Приходите, я покажу вам фотографии неизвестных народных артистов СССР, — зазывала к себе Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
— Фаина Георгиевна! Галя Волчек поставила "Вишневый сад".
— Боже мой, какой ужас! Она продаст его в первом действии.
--------------------------------------------------------------------------------
— У Юрского течка на профессию режиссера. Хотя актер он замечательный.
--------------------------------------------------------------------------------
"…Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр хожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!
…Тошно от театра. Дачный сортир. Обидно кончать свою жизнь в сортире.
…Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в буквальном смысле "потеряла стыд" — ничего о себе не знаю.
…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полу нищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского" (Из записной книжки)
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее не замечать.
Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна:
— Здравствуйте!
Все молчат.
— Здравствуйте!
Никто не обращает внимания. Она в третий раз:
— Здравствуйте!
Опять та же реакция.
— Ах, нет никого?! Тогда пойду поссу.
--------------------------------------------------------------------------------
— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жалуется Раневская психиатру.
— А в чем дело? Каковы симптомы?
— Очень тревожные: все, что говорит Завадский кажется мне разумным…
--------------------------------------------------------------------------------
— Нонна, а что, артист N. умер?
— Умер.
— То-то я смотрю, его хоронят…
--------------------------------------------------------------------------------
— Ох, вы знаете, у Завадского такое горе!
— Какое горе?
— Он умер.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на сцене:
— Ну, эта, как ее… Такая плечистая в заду…
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите свою подпись под этой пьесой? Вы же ее почти заново за автора переписали!
— А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу.
--------------------------------------------------------------------------------
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене, Раневская пыталась их отговорить:
— Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая… Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.
— Почему после второго?
— После первого очень уж большая давка в гардеробе.
--------------------------------------------------------------------------------
Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей?
— Ну, это еще мягко сказано, — заметила Раневская. — Я вчера позвонила в кассу, и спросила, когда начало представления.
— И что?
— Мне ответили: "А когда вам будет удобно?"
--------------------------------------------------------------------------------
— Я была вчера в театре, рассказывала Раневская. — Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика долго аплодировала.
--------------------------------------------------------------------------------
— Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — похвастался Раневской Виктор Розов. — Люди у касс устроили форменное побоище!
— И как? Удалось им получить деньги обратно?
--------------------------------------------------------------------------------
— Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?
— Он находится слишком далеко от начала.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то она сказала:
— Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда.
--------------------------------------------------------------------------------
Вернувшись в гостиницу в первый день после приезда на гастроли в один провинциальный город, Раневская со смехом рассказывала, как услышала перед театром такую реплику аборигена:
"Спектакль сегодня вечером, а они до сих пор не могут решить, что будут играть!" И он показал на афишу, на которой было написано "Безумный день или женитьба Фигаро".
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская повторяла:
"Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?" Ей послали пьесу Жана Ануя "Ужин в Санлисе", где была маленькая роль старой актрисы. Вскоре Раневская позвонила Марине Нееловой: "Представь себе, что голодному человеку предложили монпансье. Вы меня поняли? Привет!"
--------------------------------------------------------------------------------
В Театре имени Моссовета, где Раневская работала последние годы, у нее не прекращались споры с главным режиссером Юрием Завадским. И тут она давала волю своему острому языку.
Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:
— Я не люблю мессу в бардаке.
--------------------------------------------------------------------------------
Во время репетиции Завадский за что-то обиделся на актеров, не сдержался, накричал и выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью с криком: "Пойду повешусь!" Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской: "Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет".
--------------------------------------------------------------------------------
В "Шторме" Билль-Белоцерковского Раневская с удовольствием играла "спекулянтку". Это был сочиненный ею текст — автор разрешил. После сцены с Раневской — овация, и публика сразу уходила. "Шторм" имел долгую жизнь в разных вариантах, а Завадский ее "спекулянтку" из спектакля убрал. Раневская спросила у него: "Почему?". Завадский ответил: "Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, и от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля…". Раневская предложила: "Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже".
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: "Фаина, Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!" "То-то у меня чувство, как будто наелась говна", — достаточно громко пробурчала Фаина. "Вон из театра!" — крикнул мэтр. Раневская подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из искусства!!"
--------------------------------------------------------------------------------
Отзывчивость не была сильной стороной Завадского. А долго притворяться он не хотел. Когда на гастролях у Раневской случился однажды сердечный приступ, Завадский лично повез ее в больницу. Ждал пока снимут спазм, сделают уколы. На обратном пути спросил: "Что они сказали, Фаина?" — "Что-что — грудная жаба".
Завадский огорчился, воскликнул: "Какой ужас — грудная жаба!"
И через минуту, залюбовавшись каким-то пейзажем за окном машины, стал напевать: "Грудная жаба, грудная жаба".
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила:
— Завадский простудится только на моих похоронах.
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания "Мать — героиня".
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадскому снится, что он похоронен на Красной площади.
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская называла Завадского маразматиком-затейником, уцененным Мейерхольдом, перпетуум кобеле.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то она и прочие актеры ждали прихода на репетицию Завадского, который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического Труда.
После томительного ожидания режиссера Раневская громко произнесла:
— Ну, где же наша Гертруда?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская вообще была любительницей сокращений. Однажды начало генеральной репетиции перенесли сначала на час, потом еще на 15 минут. Ждали представителя райкома — даму очень средних лет. Заслуженного работника культуры.
Раневская, все это время не уходившая со сцены, в сильнейшем раздражении спросила в микрофон:
— Кто-нибудь видел нашу ЗасРаКу?!
--------------------------------------------------------------------------------
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как "капризы беременной кенгуру".
Делая скорбную мину, Раневская замечала:
— В семье не без режиссера.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную:
— Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки…
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий руководящий пост в Союзе писателей.
— Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела?
— Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу.
— Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на заседание…
— Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы послушайте. Тем более, что я вас не задержу на долго, минут сорок, не больше.
Руководящий поэт начал спасаться бегством.
— Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! — кричала ему в след Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы получают авторские отчисления с кассового сбора.
Раневская как-то сказала по этому поводу:
— А драматурги неплохо устроились — получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска весит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!
--------------------------------------------------------------------------------
— Берите пример с меня, — сказала как-то Раневской одна солистка Большого театра. — Я недавно застраховала свой голос на очень крупную сумму.
— Ну, и что же вы купили на эти деньги?
--------------------------------------------------------------------------------
— Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса.
— Все будет настоящим, — успокаивает ее Раневская. — Все: и жемчуг в первом действии, — и яд в последнем.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская кочевала по театрам. Театральный критик Наталья Крымова спросила:
— Зачем все это Фаина Георгиевна?
— Искала… — ответила Раневская.
— Что искали?
— Святое искусство.
— Нашли?
— Да.
— Где?
— В Третьяковской галерее…
Поделиться62007-04-28 23:56:12
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
ГЛАВА IV
Поклонники, или Праздноболтающиеся груди.
Однажды Раневская сказала, разбирая ворох писем от поклонников: "Разве они любят меня?"
Зрители, аплодировавшие великой актрисе, кричали "Браво!" высокой тетке с зычным голосом. Конечно, Фаина Георгиевна и не рассчитывала всерьез на любовь к себе. Но любовь тысяч и тысяч незнакомых, далеких, чужих — последняя соломинка одинокого человека.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская рассказывала, что из всего хорошего, сердечного, сказанного ей публикой, самое приятное признание было получено ею в магазине, куда она ходила за папиросами. Магазин был закрыт на обеденный перерыв. Раневская заглянула в стеклянную дверь — уборщица мыла пол в пустом зале. Увидев Фаину Георгиевну, бросилась открывать двери со словами: "Как же вас не пустить, когда, глядя на вас в кино, забываешь свое горе. Те, которые побогаче, могут увидеть что-нибудь и получше вас (в этом месте Раневская особым образом изламывала бровь), а для нас, бедных, для народа вы самая лучшая, самая дорогая".
--------------------------------------------------------------------------------
Во время гастролей театра имени Моссовета в Одессе кассирша говорила:
— Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей апофеоз.
--------------------------------------------------------------------------------
Валентин Маркович Школьников, директор-распорядитель Театра имени Моссовета, Вспоминал: "На гастролях в Одессе какая-то дама долго бежала за нами, потом спросила:
— Ой, ви — это она?
Раневская спокойно ответила своим басовитым голосом:
— Да, я — это она."
--------------------------------------------------------------------------------
В Одессе, во время гастролей, одна пассажирка в автобусе протиснулась к Раневской, завладела ее рукой и торжественно заявила:
— Разрешите мысленно пожать вашу руку!
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то в скверике у дома к Раневской обратилась какая-то женщина:
— Извините, ваше лицо мне очень знакомо. Вы не артистка?
Раневская резко парировала:
— Ничего подобного, я зубной техник.
Женщина, однако, не успокоилась, разговор продолжался, зашла речь о возрасте, собеседница спросила Фаину Георгиевну:
— А сколько вам лет?
Раневская гордо и возмущенно ответила:
— Об этом знает вся страна!
--------------------------------------------------------------------------------
Поклонница просит домашний телефон Раневской. Она:
— Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то Раневская, сняв телефонную трубку, услышала сильно надоевший ей голос кого-то из поклонников и заявила:
— Извините, я не могу продолжать разговор. Я говорю из автомата, а здесь большая очередь.
--------------------------------------------------------------------------------
После спектакля "Дальше — тишина" к Фаине Георгиевне подошел поклонник:
— Товарищ Раневская, простите, сколько вам лет?
— В субботу будет сто пятнадцать.
Он остолбенел:
— В такие годы и так играть!
--------------------------------------------------------------------------------
В купе вагона назойливая попутчица пытается разговорить Раневскую.
— Позвольте же вам представиться. Я — Смирнова.
— А я — нет.
--------------------------------------------------------------------------------
Брежнев, вручая в Кремле Раневской орден Ленина, выпалил:
— Муля! Не нервируй меня!
— Леонид Ильич, — обиженно сказала Раневская, — так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы.
Генсек смутился, покраснел и пролепетал, оправдываясь:
— Простите, но я вас очень люблю.
--------------------------------------------------------------------------------
— Никто, кроме мертвых вождей, не хочет терпеть праздноболтающихся моих грудей, — жаловалась Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
В Кремле устроили прием и пригласили на него много знатных и известных людей. Попала туда и Раневская. Предполагалось, что великая актриса будет смешить гостей, но ей самой этого не хотелось. Хозяин был разочарован:
— Мне кажется, товарищ Раневская, что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
— А вы попробуйте, — предложила Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Ольга Аросева рассказывала, что будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна шла по улице, поскользнулась и упала. Лежит на тротуаре и кричит своим неподражаемым голосом:
— Люди! Поднимите меня! Ведь народные артисты на улице не валяются!
--------------------------------------------------------------------------------
После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения — подношения поклонников ее игры — и печально замечала:
— Как много любви, а в аптеку сходить некому.
ГЛАВА V
Подначка, или Я их тоже терпеть не могу.
Раневская бывала порой замкнутой, порой — шумно-веселой, порой — благосклонно-добродушной. И всегда непредсказуемой. Если она хотела кому-то что-то сказать, то не отказывала себе в этом.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу — потому еще, что у меня его никогда не было, — заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
— Так что же, — не отстает журналист, — значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
— В общем, нет,— скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
— Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю…
--------------------------------------------------------------------------------
Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить вам таким же комплементом, — дерзко ответила та.
— А вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
В доме отдыха на прогулке приятельница проникновенно заявляет:
— Я обожаю природу.
Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит:
— И это после того, что она с тобой сделала?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская подходит к актрисе N., мнившей себя неотразимой красавицей, и спрашивает:
— Вам никогда не говорили, что вы похожи на Брижит Бардо?
— Нет, никогда, — отвечает N., ожидая комплимента. Раневская окидывает ее взглядом и с удовольствием заключает:
— И правильно, что не говорили.
--------------------------------------------------------------------------------
Хозяйка дома показывает Раневской свою фотографию детских лет. На ней снята маленькая девочка на коленях пожилой женщины.
— Вот такой я была тридцать лет назад.
— А кто эта маленькая девочка? — с невинным видом спрашивает Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Даже любя человека, Раневская не могла удержаться от колкостей. Доставалось и Любови Орловой. Фаина Георгиевна рассказывала, вернее, разыгрывала миниатюры, на глазах превращаясь в элегантную красавицу — Любочку.
Любочка рассматривает свои новые кофейно-белые перчатки:
— Совершенно не тот оттенок! Опять придется лететь в Париж.
--------------------------------------------------------------------------------
Еще "из Орловой".
— Ну что, в самом деле, Чаплин, Чаплин… Какой раз хочу посмотреть, во что одета его жена, а она опять в своем беременном платье! Поездка прошла совершенно впустую.
--------------------------------------------------------------------------------
— Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами, — говорила Раневская, — что моль, живущая в нем, никак не может научиться летать!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
— Прошу вас еще как-нибудь прийти ко мне отобедать.
— С удовольствием, — ответила Раневская, — хоть сейчас!
--------------------------------------------------------------------------------
— Вы слышали, как не повезло писателю N.? — спросили у Раневской.
— Нет, а что с ним случилось?
— Он упал и сломал правую ногу.
— Действительно, не повезло. Чем же он теперь будет писать? — посочувствовала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Журналист спрашивает у Раневской:
— Как вы считаете, в чем разница между умным человеком и дураком?
— Дело в том, молодой человек, что умный не знает, в чем эта разница, но никогда об этом не спрашивает.
--------------------------------------------------------------------------------
— Кем была ваша мать до замужества? — спросил у Раневской настырный интервьюер.
— У меня не было матери до ее замужества, — пресекла Фаина Георгиевна дальнейшие вопросы.
--------------------------------------------------------------------------------
У Раневской спросили, любит ли она Рихарда Штрауса, и услышали в ответ:
— Как Рихарда я люблю Вагнера, а как Штрауса — Иоганна.
--------------------------------------------------------------------------------
Рина Зеленая рассказывала:
— В санатории Раневская сидела за столиком с каким-то занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не соленые, и компот не сладкий. (Может и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: "Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!"
— А вы не путаете ее с папочкой? — осведомилась Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
На заграничных гастролях коллега заходит вместе с Фаиной Георгиевной в кукольный магазин "Барби и Кен".
— Моя дочка обожает Барби. Я хотел бы купить ей какой-нибудь набор…
— У нас широчайший выбор, — говорит продавщица. — "Барби в деревне", "Барби на Гавайях", "Барби на горных лыжах", "Барби разведенная"…
— А какие цены?
— Все по 100 долларов, Только "Барби разведенная" — двести.
— Но почему?
— Ну, как же, — вмешивается Раневская. — У нее ко всему еще дом Кена, машина Кена, бассейн Кена…
--------------------------------------------------------------------------------
Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да еще и обругал грязными словами.
Фаина Георгиевна сказала ему:
— В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.
--------------------------------------------------------------------------------
Приятельница сообщает Раневской:
— Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…
Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:
— Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневскую о чем-то попросили и добавили:
— Вы ведь добрый человек, вы не откажете.
— Во мне два человека, — ответила Фаина Георгиевна. — Добрый не может отказать, а второй может. Сегодня как раз дежурит второй.
--------------------------------------------------------------------------------
В переполненном автобусе, развозившем артистов после спектакля, раздался неприличный звук. Раневская наклонилась к уху соседа и шепотом, но так, чтобы все слышали, выдала:
— Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе дыхание!
--------------------------------------------------------------------------------
В театре.
— Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!
— Что? То-то мне показалось, что снизу дует.
--------------------------------------------------------------------------------
Артист "Моссовета" Николай Афонин жил рядом с Раневской. У него был "горбатый" "Запорожец", и иногда Афонин подвозил Фаину Георгиевну из театра домой. Как-то в его "Запорожец" втиснулись сзади три человека, а впереди, рядом с Афониным, села Раневская. Подъезжая к своему дому, она спросила:
— К-Колечка, сколько стоит ваш автомобиль?
Афонин сказал:
— Две тысячи рублей, Фаина Георгиевна.
— Какое блядство со стороны правительства, — мрачно заключила Раневская, выбираясь из горбатого аппарата.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская с подругой оказались в деревне.
— Смотри, какая красивая лошадь!
— Это не лошадь, а свинья!
— Да? А почему у нее рога?
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели.
— А ведь вы, Вано, не композитор!
Мурадели обиделся:
— Это почему же я не композитор?
— Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо "ми" у вас "му", вместо "ре" — "ра", вместо "до" — "де", а вместо "ля" — "ли". Вы же, Вано, в ноты не попадаете.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то начальник ТВ Лапин спросил:
— Когда же вы, Фаина Георгиевна, засниметесь для телевидения?
"После такого вопроса должны были бы последовать арест и расстрел", — говорила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
В другой раз Лапин спросил ее:
— В чем я увижу вас в следующий раз?
— В гробу, — предположила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Литературовед Зильберштейн, долгие годы редактировавший "Литературное наследство", попросил как-то Раневскую написать воспоминания об Ахматовой.
— Ведь вы, наверное, ее часто вспоминаете, — спросил он.
— Ахматову я вспоминаю ежесекундно, — ответила Раневская, — но писать о себе воспоминания она мне не поручала.
А потом добавила: "Какая страшная жизнь ждет эту великую женщину после смерти — воспоминания друзей".
--------------------------------------------------------------------------------
В больнице, увидев, что Раневская читает Цицерона, врач заметил:
— Не часто встретишь женщину, читающую Цицерона.
— Да и мужчину, читающего Цицерона, встретишь не часто, — парировала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
В театре имени Моссовета Охлопков ставил "Преступление и наказание". Геннадию Бортникову как раз об эту пору выпало съездить во Францию и встретиться там с дочерью Достоевского. Как-то, обедая в буфете театра, он с восторгом рассказывал коллегам о встрече с дочерью, как эта дочь похожа на отца:
— Вы не поверите, друзья, абсолютное портретное сходство, ну просто одно лицо!
Сидевшая тут же Раневская подняла лицо от супа и как бы, между прочим, спросила:
— И с бородой?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:
— Вас не шокирует, что я курю?
--------------------------------------------------------------------------------
Артисты театра послали Солженицину (еще до его изгнания) поздравительную телеграмму. Живо обсуждали этот акт. У Раневской вырвалось:
— Какие вы смелые! А я послала ему письмо.
--------------------------------------------------------------------------------
Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:
— Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы придти и плюнуть на мою могилу!
Раневская толстым голосом заметила:
— Терпеть не могу стоять в очереди!
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими глупыми? — спросили как-то Раневскую.
— Красивыми — чтобы их могли любить мужчины, а глупыми — чтобы они могли любить мужчин.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская вспоминала, что в доме отдыха, где она недавно была, объявили конкурс на самый короткий рассказ. Тема — любовь, но есть четыре условия:
1) в рассказе должна быть упомянута королева;
2) упомянут Бог;
3) чтобы было немного секса;
4) присутствовала тайна.
Первую премию получил рассказ размером в одну фразу: "О, Боже, — воскликнула королева — я, кажется, беременна и не знаю от кого!"
--------------------------------------------------------------------------------
Режиссер театра имени Моссовета Андрей Житинкин вспоминает:
— Это было на репетиции последнего спектакля Фаины Георгиевны "Правда хорошо, а счастье лучше" по Островскому. Репетировали Раневская и Варвара Сошальская. Обе они были почтенного возраста: Сошальской — к восьмидесяти, а Раневской — за восемьдесят. Варвара была в плохом настроении: плохо спала, подскочило давление. В общем, ужасно. Раневская пошла в буфет, чтобы купить ей шоколадку или что-нибудь сладкое, дабы поднять подруге настроение. Там ее внимание привлекла одна диковинная вещь, которую она раньше никогда не видела — здоровенные парниковые огурцы, впервые появившиеся в Москве посреди зимы. Раневская, заинтригованная, купила огурец невообразимых размеров, положила в карман передника (она играла прислугу) и пошла на сцену.
В тот момент, когда она должна была подать барыне (Сошальской) какой-то предмет, она вытащила из кармана огурец и говорит:
— Вавочка (так в театре звали Сошальскую), я дарю тебе этот огурчик.
Та обрадовалась:
— Фуфочка, спасибо, спасибо тебе.
Раневская, уходя со сцены, вдруг повернулась, очень хитро подмигнула и продолжила фразу:
— Вавочка, я дарю тебе этот огурчик. Хочешь — ешь его, хочешь — живи с ним.
--------------------------------------------------------------------------------
Вере Марецкой присвоили звание Героя Социалистического Труда.
Любя актрису и признавая ее заслуги в искусстве, Раневская тем не менее заметила:
— Чтобы мне получить это звание, надо сыграть Чапаева.
--------------------------------------------------------------------------------
— Меня хорошо принимали, — рассказывал Раневской вернувшийся с гастролей артист N — я выступал на больших открытых площадках, и публика непрестанно мне рукоплескала!
— Вам просто повезло, — заметила Фаина Георгиевна. На следующей неделе выступать было бы гораздо сложнее.
— Почему?
— Синоптики обещают похолодание, и будет намного меньше комаров.
--------------------------------------------------------------------------------
Идет обсуждение пьесы. Все сидят.
Фаина Георгиевна, рассказывая что-то, встает, чтобы принести книгу, возвращается, продолжая говорить стоя. Сидящие слушают и вдруг:
— Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят, — как бы между прочим замечает Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
— Дорогая, сегодня спала с незапертой дверью.
— А если бы кто-то вошел?! — всполошилась приятельница Раневской, дама пенсионного возраста.
— Ну сколько можно обольщаться, — пресекла Фаина Георгиевна излияния собеседницы.
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна! Что ж вы не спрашиваете, как я живу?
— Роза, как вы живете?
— Ой, и не спрашивайте!
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему женщины так много времени и средств уделяют внешнему виду, а не развитию интеллекта?
— Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем глупых.
Поделиться72007-04-30 15:19:52
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
ГЛАВА VI
Мули, или Веселье в аду.
Раневская спешила увидеть смешное — и тем защититься от реальности. Можно сказать, что она умудрилась сотворить из собственной жизни комический "ужастик" и сыграть в нем лучшую свою роль.
--------------------------------------------------------------------------------
Во время эвакуации Ахматова и Раневская часто гуляли по Ташкенту вместе. "Мы бродили по рынку, по старому городу — вспоминала Раневская. За мной бежали дети и хором кричали: "Муля, не нервируй меня". Это очень надоедало, мешало слушать Анну Андреевну. К тому же я остро ненавидела роль, которая принесла мне популярность. Я об этом сказала Ахматовой. "Не огорчайтесь, у каждого из нас есть свой Муля!". Я спросила: "Что у вас "Муля"?. "Сжала руки под темной вуалью" — это мои "Мули", — сказала Анна Андреевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская рассказывала, что когда Ахматова бранила ее, она огрызалась. Тогда Ахматова говорила:
— Наша фирма — "Два петуха!"
--------------------------------------------------------------------------------
В эвакуации в Ташкенте Раневская взялась продать кусок кожи для обуви. Обычно такая операция легко проводится на толкучке. Но она направилась в комиссионный магазин, чтобы купля-продажа была легальной. Там кожу почему-то не приняли, а у выхода из магазина ее остановила какая-то женщина и предложила продать ей эту кожу из рук в руки. В самый момент совершения сделки появился милиционер — молодой узбек, — который немедленно повел незадачливую спекулянтку в отделение милиции. Повел по мостовой при всеобщем внимании прохожих.
— Он идет решительной, быстрой походкой — рассказывала Раневская, а я стараюсь поспеть за ним, попасть ему в ногу и делаю вид для собравшейся публики, что это просто мой хороший знакомый и я с ним беседую. Но вот беда: ничего не получается — он не очень-то меня понимает, да и мне не о чем с ним говорить. И я стала оживленно, весело произносить тексты из прежних моих ролей, жестикулируя и пытаясь сыграть непринужденную приятельскую беседу… А толпа мальчишек да и взрослых любителей кино, сопровождая нас по тротуару, в упоении кричала: "Мулю повели! Смотрите, нашу Мулю ведут в милицию!" Они радовались, они смеялись. Я поняла, они меня ненавидят!
И заканчивала со свойственной ей гиперболизацией и трагическим изломом бровей:
— Это ужасно! Народ меня ненавидит!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская передавала рассказ Ахматовой.
— В Пушкинский дом пришел бедно одетый старик и просил ему помочь, жаловался на нужду, а между тем, он имеет отношение к Пушкину. Сотрудники Пушкинского дома в экстазе кинулись к старику с вопросами, каким образом он связан с Александром Сергеевичем. Старик гордо объявил:
— Я являюсь праправнуком Булгарина.
--------------------------------------------------------------------------------
В январе 1940 года Анна Андреевна Ахматова опубликовала теперь уже зацитированные до дыр великие строчки:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
И тогда же, в сороковом году, их должны были прочитать по радио. Но секретарь Ленинградского обкома по пропаганде, товарищ Бедин, написал на экземпляре стихотворения свою резолюцию: "Надо писать о полезных злаках, о ржи, о пшенице, а не о сорняках".
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская передавала рассказ Надежды Обуховой. Та получила письмо от ссыльного. Он писал: "Сейчас вбежал урка и крикнул: "Интеллигент, бежи скорей с барака. Надька жизни дает". Это по радио передавали романсы в исполнении Обуховой.
--------------------------------------------------------------------------------
В 1954 году советское правительство решило сделать большой подарок немецкому народу, возвратив ему его же собственные сокровища Дрезденской галереи, вывезенные во время войны как самый дорогой трофей.
Но правительство решило сделать и еще один красивый жест — спустя почти десять лет после победы показать эти сокровища своему народу.
В Москве люди сутками стояли в очереди в Пушкинский музей, чтобы посмотреть на картины великих мастеров, среди которых была "Сикстинская мадонна" Рафаэля.
Рассказывают: возле "Сикстинской мадонны" стоят две шикарно одетые дамы, и одна обращается к другой:
— Не понимаю, что все так сходят с ума и чего они в ней находят…
Случайно оказавшаяся рядом Фаина Георгиевна так на это отреагировала:
— Милочка! Эта дама столько веков восхищала человечество, что теперь она сама имеет право выбирать, на кого производить впечатление.
--------------------------------------------------------------------------------
— А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна — в рай или в ад? — спросили у Раневской.
— Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду — из-за компании, — рассудила Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Некая энергичная поэтесса без комплексов предложила Раневской спекулятивное барахло: духи мытищинского разлива и искусственный половой член — "агрэгат из Парижа".
"Сказала, что покупала специально для меня. Трогательно. Я не приобрела, но родила экспромт:
Уезжая в тундру,
Продала доху.
И купила пундру
И фальшивый х…
Есть дамы, которые, представьте себе, этим пользуются. Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!"
--------------------------------------------------------------------------------
У Раневской спросили: Что для нее самое трудное?
— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.
— И что же это?
— Встаю с постели.
--------------------------------------------------------------------------------
В Комарове, рядом с санаторием, где отдыхает Раневская, проходит железная дорога.
— Как отдыхаете, Фаина Георгиевна?
— Как Анна Каренина.
В другой раз, отвечая на вопрос, где отдыхает летом, Раневская объясняла:
— В Комарове — там еще железная дорога — в санатории имени Анны Карениной.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская рассказывала, как они с группой артистов театра поехали в подшефный колхоз и зашли в правление представиться и пообщаться с народом.
Вошедший с ними председатель колхоза вдруг застеснялся шума, грязи и табачного дыма.
— Еб вашу мать! — заорал он, перекрывая другие голоса — Во что вы превратили правление, еб вашу мать. У вас здесь знаете что?.. Бабы, выйдите! (Бабы вышли). У вас здесь, если хотите, хаос!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
— Жалко, что мы не захватили пианино, — говорит Фаина Георгиевна.
— Неостроумно, — замечает кто-то из сопровождающих.
— Действительно неостроумно. - вздыхает Раневская, — Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
--------------------------------------------------------------------------------
Знакомая учительница биологии решила на примерах доказать Раневской, не вынимающей изо рта папироски, вред курения и питья. Берет червяка, бросает в стакан со спиртом. Он сразу издох. Бросает второго червяка в стакан с никотином — тот же результат. Бросает червяка в стакан с яичным желтком — червяк живет.
— Ну, и какой вывод из этого можно сделать?
Раневская:
— Только один: если не пить и не курить, то в яйцах черви заведутся!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская в замешательстве подходит к кассе, покупает билет в кино.
— Да ведь вы же купили у меня билет на этот сеанс пять минут назад — удивляется кассир.
— Я знаю, — говорит Фаина Георгиевна — Но у входа в кинозал, какой-то болван взял и разорвал его.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская ходит очень грустная, чем-то расстроена.
— У меня украли жемчужное ожерелье!
— Как оно выглядело?
— Как настоящее…
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
— Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то на гастролях Фаина Георгиевна зашла в местный музей и присела в кресло отдохнуть.
К ней подошел смотритель и сделал замечание:
— Здесь сидеть нельзя, это кресло князя Суворова Рымнинского.
— Ну и что? Его ведь сейчас нет. А как придет, я встану.
--------------------------------------------------------------------------------
Во время гастролей во Львове ночью, выйдя однажды на балкон гостиницы, Фаина Георгиевна с ужасом обнаружила светящееся неоновыми буквами огромных размеров неприличное существительное на букву "е". Потрясенная ночными порядками города, добропорядочно соблюдавшего моральный советский кодекс днем, Раневская уже не смогла заснуть и лишь на рассвете разглядела потухшую первую букву "М" на вывеске мебельного магазина, написанной по-украински: "Мебля".
--------------------------------------------------------------------------------
— Фуфа, почему ты всегда подходишь к окну, когда я начинаю петь?
— Я не хочу, чтобы соседи подумали, будто я бью тебя!
--------------------------------------------------------------------------------
Близким друзьям, которые ее посещали, Раневская иногда предлагала посмотреть на картину, которую она нарисовала. И показывала чистый лист.
— И что же здесь изображено? — интересуются зрители.
— Разве вы не видите? Это же переход евреев через Красное море.
— И где же здесь море?
— Оно уже позади.
— А где евреи?
— Они уже перешли через море.
— Где же тогда египтяне?
— А вот они-то скоро появятся! Ждите!
--------------------------------------------------------------------------------
Когда Раневская получила новую квартиру, друзья перевезли ее немудрящее имущество, помогли расставить и разложить все по местам, собрались уходить. Вдруг она заголосила:
— Боже мой, где мои похоронные принадлежности?! Куда вы положили мои похоронные принадлежности? Не уходите же, я потом сама ни за что не найду, я же старая, они могут понадобиться в любую минуту!
Все стали искать эти "похоронные принадлежности", не совсем понимая, что, собственно, следует искать.
И вдруг Раневская радостно возгласила:
— Слава Богу, нашла!
И торжественно продемонстрировала всем коробочку со своими орденами и медалями.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
— Как придете, стучите ногами.
— Почему ногами, Фаина Георгиевна?
— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
--------------------------------------------------------------------------------
Перед Олимпиадой 80-го года в московскую торговлю поступила инструкция: быть особо вежливыми и ни в чем покупателям не отказывать. По этому поводу ходило много анекдотов. Вот один, весьма похожий на быль.
Заходит в магазин на Таганке мужчина и спрашивает:
— Мне бы перчатки…
— Вам какие? Кожаные, замшевые, шерстяные?
— Мне кожаные.
— А вам светлые или темные?
— Черные.
— Под пальто или под плащ?
— Под плащ.
— Хорошо… Принесите, пожалуйста, нам ваш плащ, и мы подберем перчатки нужного цвета и фасона.
Рядом стоит Раневская и все это слушает. Потом наклоняется к мужчине и театральным шепотом, так что слышит весь торговый зал, говорит:
— Не верьте, молодой человек! Я им уже и унитаз приволокла, и жопу показывала, а туалетной бумаги все равно нет!
--------------------------------------------------------------------------------
— Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?
— Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от сережки в ее ухе…
--------------------------------------------------------------------------------
Алексей Щеглов, которого Раневская называла "эрзац-внуком", женился. Перед визитом к Раневской его жену Татьяну предупредили:
— Танечка, только не возражайте Фаине Георгиевне!
Когда молодожены приехали к ней, Раневская долгим взглядом оглядела Таню и сказала:
— Танечка, вы одеты как кардинал.
— Да, это так, — подтвердила Таня, помня наставления.
Вернувшись домой, Щегловы встретили бедную мать Алексея с убитым лицом. Раневская, пока они были в дороге, уже позвонила ей и сказала:
— Поздравляю, у тебя невестка — нахалка.
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневская потребовала у Тани Щегловой — инженера по профессии — объяснить ей, почему железные корабли не тонут. Таня попыталась напомнить Раневской закон Архимеда.
— Что вы, дорогая, у меня была двойка, — отрешенно сетовала Фаина Георгиевна.
— Почему, когда вы садитесь в ванну, вода вытесняется и льется на пол? — наседала Таня.
— Потому что у меня большая жопа, - грустно отвечала Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Маша Голикова, внучатая племянница Любови Орловой, подрабатывала корреспондентом на радио.
После записи интервью она пришла к Фаине Георгиевне и сказала:
— Все хорошо, но в одном месте нужно переписать слово "феномен". Я проверила, современное звучание должно быть с ударением в середине слова — "фенóмен".
Раневская переписала весь кусок, но дойдя до слова "феномен", заявила в микрофон:
— Феномéн, феномéн, и еще раз феномéн, а кто говорит "фенóмен", пусть идет в жопу.
--------------------------------------------------------------------------------
Актер Малого театра Михаил Михайлович Новохижин некоторое время был ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская:
Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик, фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю — очень талантливый, очень, очень. Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый мальчик.
Рекомендация Раневской дорого стоила — Новохижин обещал "лично проследить".
После прослушивания "гениального мальчика" Новохижин позвонил Раневской.
— Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли, не знаю даже, как и сказать…
И тут же услышал крик Раневской:
— Что? Говно мальчишка? Гоните его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня просят, никому не могу отказать!
--------------------------------------------------------------------------------
14 апреля 1976 года. Множество людей столпилось в грим-уборной Раневской, которую в связи с 80-летием, наградили орденом Ленина.
— У меня такое чувство, что я голая моюсь в ванной, и пришла экскурсия.
--------------------------------------------------------------------------------
Александра Александровна Румнева, снимавшегося вместе с Раневской в сцене бала в фильме "Золушка", искусного графика и изысканного кавалера, Раневская называла "Последний котелок Москвы". Румнев, давний друг Фаины Георгиевны, часто приходил в ее полутемную комнату, они долго беседовали, он садился рядом и рисовал в своей тонкой, карандашной манере; часто засиживался допоздна. По меркам Лизы, домработницы Раневской, обстановка была интимная. Однажды, она выразила свой протест:
— Фаина Георгиевна, что же это такое? Ходить-ходить, на кровать садится, а предложения не делает?!
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневская с артистом Геннадием Бортниковым застряли в лифте. Только минут через сорок их освободили. Своему компаньону Фаина Георгиевна сказала:
— Геночка! Вы теперь обязаны на мне жениться, — иначе вы меня скомпрометируете.
ГЛАВА VII
Наблюдатель, или Сколько в человеке говна?
Раневская не сочиняла анекдоты. Просто умела отстраняться от ситуации — как от опостылевшего зеркала. Фаина Георгиевна исправляла "минус" на "плюс". И после такой операции можно было как-то жить дальше — до следующего приступа "невозможности".
--------------------------------------------------------------------------------
Народ у нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на восемьдесят, нас окружают идиоты, мошенники и жуткие дамы без собачек. Беда!
(Из записной книжки)
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна гуляет по Петергофу, все фонтанирует, из "Самсона" струя бьет вверх и т.д. Раневская возмущенно говорит:
— Это не правда!
--------------------------------------------------------------------------------
Увидев только что установленный памятник Карлу Марксу напротив Большого театра:
— Это же холодильник с бородой.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы.
— Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?
— Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.
--------------------------------------------------------------------------------
— Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто, если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.
--------------------------------------------------------------------------------
— Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным, — говорила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
— А как вы считаете, кто умнее — мужчины или женщины? — спросили у Раневской.
— Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только оттого, что у мужчины красивые ноги?
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневскую спросили:
— Почему красивые женщины пользуются бóльшим успехом, чем умные?
— Это же очевидно — ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.
--------------------------------------------------------------------------------
Так и осталось невыясненным, отговорка это была или шутка:
— Почему все дуры такие женщины?
--------------------------------------------------------------------------------
— Сколько раз краснеет в жизни женщина?
— Четыре раза: в первую брачную ночь, когда в первый раз изменяет мужу, когда в первый раз берет деньги, когда в первый раз дает деньги.
— А мужчина?
— Два раза: первый раз — когда не может второй, второй — когда не может первый.
--------------------------------------------------------------------------------
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:
— Потому что белый цвет полнит.
--------------------------------------------------------------------------------
— Сегодня я убила пять мух, — сказала Раневская. — Двух самцов и трех самок.
— Как вы это определили?
— Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.
--------------------------------------------------------------------------------
В присутствии Раневской однажды зашел разговор о современной молодежи.
— Вы правы, заметила Фаина Георгиевна — сегодняшняя молодежь ужасная. Но самое ужасное то, что мы не принадлежим к ней.
--------------------------------------------------------------------------------
— Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! — сетовала Раневская — Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.
--------------------------------------------------------------------------------
На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская любила повторять: из жизни нужно, по возможности, удалять все, для чего нужны деньги. Но с досадой добавляла афоризм Бальзака: деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться.
--------------------------------------------------------------------------------
— Природа весьма тщательно продумала устройство нашего организма — философично заметила однажды Раневская. — Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне тела, что и глаза.
--------------------------------------------------------------------------------
— Фаина Георгиевна, как вы считаете, сидеть в сортире — это умственная работа или физическая?
— Конечно, умственная. Если бы это была физическая работа, я бы наняла человека.
--------------------------------------------------------------------------------
Олег Даль рассказывал:
— Снимается сцена на натуре. В чистом поле. У Раневской неважно с желудком. Она уединяется в зеленый домик где-то на горизонте. Нет и нет ее, нет и нет. Несколько раз посылают помрежа: не случилось ли что? Раневская откликается, успокаивает, говорит: "Господи! Кто бы мог подумать, что в человеке столько говна!"
--------------------------------------------------------------------------------
— Что такое облысение?
— Это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом и по содержанию.
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему вы играете на деньги?
— Играть на деньги можно в трех случаях: если есть способности и деньги, если нет денег, но есть способности, и если нет способностей, но есть деньги.
--------------------------------------------------------------------------------
А вы знаете, я цветы не люблю. Деревья — мыслители, а цветы — кокотки.
--------------------------------------------------------------------------------
— Наш водитель Ковшило ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его, — заметила Раневская.
Когда он приехал за ней на своем "каблучке", соседи по дому ей кричали:
— Бабушка, что сегодня развозите?
--------------------------------------------------------------------------------
Мальчик сказал: "Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал и выдал за свои". "Прелесть!" — передавала услышанное Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:
— Но боюсь, что мальчик все же полный идиот.
--------------------------------------------------------------------------------
После вечернего чтения эрзац-внук спросил Раневскую:
— А как Красная Шапочка узнала, что на кровати лежит не бабушка, а серый волк?
— Да очень просто: внучка посчитала ноги — волк имеет аж четыре ноги, а бабушка только две. Вот видишь, Лешенька, как важно знать арифметику!
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то, когда Раневская еще жила в одной квартире с Вульфами, а маленький Алеша ночью капризничал и не засыпал, Павла Леонтьевна предложила:
— Может, я ему что-нибудь спою?
— Ну зачем же так сразу, — возразила Раневская. — Давай еще попробуем по-хорошему.
--------------------------------------------------------------------------------
— Фуфа! — будит Раневскую эрзац-внук. — Мне кажется, где-то пищит мышь…
— Ну и что ты хочешь от меня? Чтобы я пошла ее смазать?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская объясняет внуку, чем отличается сказка от были:
— Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот.
--------------------------------------------------------------------------------
— Вот женишься, Алешенька, тогда поймешь, что такое счастье.
— Да?
— Да. Но поздно будет.
--------------------------------------------------------------------------------
Эрзац-внук спрашивает у Фуфы:
— Что это ты все время пьешь что-то из бутылочки, а потом пищишь "пи-пи-пи"?
— Лекарство это, — отвечает Раневская. Читать умеешь? Тогда читай: "Принимай после пищи".
--------------------------------------------------------------------------------
Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатирует, глядя на прореху:
— Напора красоты не может сдержать ничто!
Поделиться82007-05-03 22:01:51
- абориген
- Откуда: Санкт-Петербург
- Зарегистрирован: 2007-04-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1016
- Уважение: [+0/-0]
- Позитив: [+0/-0]
- Пол: Женский
- Возраст: 32 [1992-03-13]
- Провел на форуме:
3 дня 1 час - Последний визит:
2007-10-20 17:05:47
ГЛАВА VIII
Любовь, или Завидовать нечему.
"Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья."
Фаина Георгиевна не раз повторяла, что не была счастлива в любви: "Моя внешность испортила мне личную жизнь". Раневская не ждала взаимности — она ждала, что как-нибудь, однажды, сердце ее успокоится, закончится бесполезный бунт против самой себя. Кажется, не дождалась. Но трезвей ее в вопросах любви и брака не было.
--------------------------------------------------------------------------------
— Удивительно — сказала задумчиво Раневская. — Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская всю жизнь прожила одиноко: ни семьи, ни детей. Однажды ее спросили, была ли она когда-нибудь влюблена.
— А как же — сказала Раневская — вот было мне девятнадцать лет, поступила я в провинциальную труппу — сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника! Уж такой красавец был! А я-то, в правду сказать, страшна была, как смертный грех… Но очень любила ходить вокруг, глаза на него таращила, он конечно, ноль внимания… А однажды вдруг подходит и говорит шикарным своим баритоном: "Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к вам в семь часов".
Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалования взяла, вина купила, еды всякой, оделась, накрасилась — сижу жду. В семь нету, в восемь нету, в девятом часу приходит… Пьяный и с бабой! "Деточка, — говорит, — погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!"
С тех пор не то что влюбляться — смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская выступала на одном из литературно-театральных вечеров. Во время обсуждения девушка лет шестнадцати спросила:
— Фаина Георгиевна, что такое любовь?
Раневская подумала и сказала:
—Забыла.
А через секунду добавила:
— Но помню, что это что-то очень приятное.
--------------------------------------------------------------------------------
На том же вечере Раневскую спросили:
— Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки?
Не задумываясь она ответила:
— Седые!
--------------------------------------------------------------------------------
— Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха.
— Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?
--------------------------------------------------------------------------------
Великая русская актриса Александра Яблочкина пребывала в девицах до старости.
Как-то она спросила у Раневской, как, собственно, занимаются любовью. После подробного рассказа Раневской Яблочкина воскликнула:
— Боже! И это все без наркоза!!!
--------------------------------------------------------------------------------
Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт… Раневская называла ее "жертва ХераСимы".
--------------------------------------------------------------------------------
— У меня будет счастливый день, когда вы станете импотентом, - заявила Раневская настырному ухажеру.
--------------------------------------------------------------------------------
Расставляя точки над i, собеседница спрашивает у Раневской:
— То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена?
— Нет. Гораздо лучше, - ответила та.
--------------------------------------------------------------------------------
У Раневской спросили, не знает ли она причины развода знакомой пары. Фаина Георгиевна ответила:
— У них были разные вкусы: она любила мужчин, а он - женщин.
--------------------------------------------------------------------------------
— Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская возвращается с гастролей. Разговор в купе.
Одна говорит: "Вот вернусь домой и во всем признаюсь мужу".
Вторая: "Ну, ты и смелая".
Третья: "Ну, ты и глупая".
Раневская: "Ну, у тебя и память".
--------------------------------------------------------------------------------
Отправившись — от нечего делать на гастролях днем — в зоопарк, артисты увидели необычного оленя, на голове которого вместо двух рогов красовалось целых четыре. Послышались реплики:
— Какое странное животное! Что за фокус?
— Я думаю, — пробасила Раневская, — что это просто вдовец, который имел неосторожность снова жениться.
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневская спросила Ахматову:
— Кто муж овцы?
Ахматова сказала:
— Баран, так что завидовать нечему.
--------------------------------------------------------------------------------
Опять отгадывают кроссворд.
— Падшее существо, пять букв, последняя мягкий знак?
Раневская быстро:
— Рубль!
ГЛАВА IX
Политпросвет, или Полздоровья за революцию.
Раневская пережила Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева. За 88 лет повидала всякое: уклонистов, невозвращенцев, лишенцев, классово чуждых, классово близких, убийц в белых халатах, космополитов, выдвиженцев, отщепенцев, диссидентов, подписантов, тамиздатовцев, самиздатовцев...
--------------------------------------------------------------------------------
Политизация населения дошла до точки кипения.
Раневская, в качестве подтверждения этого, ссылалась на Щепкину-Куперник, которая рассказывала, как корректор переделала фразу "на камине стояли Марс и Венера" на "Маркс и Венера".
--------------------------------------------------------------------------------
Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который обвиняется в гомосексуализме: "Это растление молодежи, это преступление…"
— Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой, — вздохнула Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
На съемках "Мечты" Ромма на Западной Украине хозяйка квартиры, где жила Раневская, говорила:
— Пани Ранецкая, эта революция таки стоила мне полздоровья.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то в 60-е годы Раневская и еще несколько артисток ее театра поехали по путевке на Черное море. А муж одной из ее товарок достал путевку в другой санаторий того же курорта. Потом Фаина Георгиевна рассказывала:
— И вот раз, муж пришел навестить жену. Прогуливаются они по аллее, и все встречные мужчины очень приветливо раскланиваются с его женой.
Муж заинтересовался:
— Кто это?
— Это члены моего кружка…
Затем все вместе пошли провожать мужа до его санатория. Видят, там многие женщины раскланиваются с ним.
— А это кто? — спрашивает его жена.
— А это кружки моего члена.
--------------------------------------------------------------------------------
— Н. относится ко мне, как к собаке, — жаловалась Раневская. — Даже хуже! У собаки есть меховое манто, а мне приходится о нем только мечтать.
--------------------------------------------------------------------------------
— Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения, — строго объясняет Раневская. — Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
--------------------------------------------------------------------------------
Если женщина идет с опущенной головой — у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой — у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо — у нее есть любовник! И вообще — если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!
--------------------------------------------------------------------------------
Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила, что когда Бог собирался создать землю, то заранее знал, что в 20-м веке в России будет править КПСС, и решил дать советским людям такие три качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался черт и убедил, что три таких качества сразу — жирно будет. Хватит и двух. Так и повелось.
Если человек умный и честный — то беспартийный.
Если умный и партийный — то не честный.
Если честный и партийный — то дурак.
--------------------------------------------------------------------------------
— Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, — вспоминала Раневская. — Мне навстречу идет Каганович и сходу начал разговор:
— Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете?
— Ставим "Белые ночи" по Достоевскому.
Тогда он воодушевлено восклицает:
— А идея там, какая идея?
— Идея в том, что человек не должен убивать человека.
Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом рукой: "Это не наша идея. Не наша". И быстро удалился.
--------------------------------------------------------------------------------
На гастролях с Раневской всегда случалось непредвиденное. Так, в Ленинграде 1950 году ей был предложен роскошный номер в "Европейской" с видом на Русский музей, сквер, площадь Искусств. Раневская охотно заняла его и несколько дней в хорошем расположении духа принимала своих ленинградских друзей, рассказывала анекдоты, обменивалась новостями, ругала власть и чиновников. Через неделю к ней пришел администратор и очень вежливо предложил переехать в такой же номер на другой этаж.
— Почему? — возмутилась Фаина Георгиевна. Номеров много, а Раневская у вас одна.
— Да, да, — лепетал администратор, но мы очень вас просим переехать, там вам будет удобнее.
— Мне и здесь хорошо, — отказалась Фаина Георгиевна.
Пришел директор "Европейской" и, включив воду в ванной, объяснил, что ждет на днях высокое лицо, а этот номер в гостинице единственный, оборудованный прослушивающим устройством.
После этого Фаина Георгиевна моментально переехала и не спала на новом месте оставшиеся ночи, вспоминая свои высказывания в прежнем номере и, размышляя о том, что с ней теперь будет.
--------------------------------------------------------------------------------
Когда Ахматова хотела поделиться с Раневской чем-то особенно закрытым, они шли к каналу, где в начале Ордынки был небольшой сквер. Там они могли спокойно говорить о своих делах, не боясь того, что их подслушает КГБ. Они называли этот скверик "Сквер Лаврентия Павловича".
--------------------------------------------------------------------------------
Всех артистов заставляли ходить в кружок марксистско-ленинской философии. Как-то преподаватель спросил, что такое национальное по форме и совершенное по содержанию.
— Это пивная кружка с водкой, — ответила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полетах в космос. Закончив ее, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская.
— Товарищ лектор, а вы "подушечки" ели? Вокруг конфета, а внутри — варенье. Интересно, как оно туда попадает?
--------------------------------------------------------------------------------
Тверской бульвар. Какой-то прохожий подходит к Раневской и спрашивает:
— Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов?
— Увы! Но благодарю за комплемент!
--------------------------------------------------------------------------------
Во время оттепели находились наивные люди, всерьез обсуждавшие проблему открытых границ применительно к СССР.
— Фаина Георгиевна, что бы вы сделали, если бы вдруг открыли границы? — спросили у Раневской.
— Залезла бы на дерево, — ответила та.
— Почему?
— Затопчут! — убежденно сказала Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна однажды сказала: "Что за мерзость антисемитизм, это для негодяев — вкусная конфета, я не понимаю, что это, бейте меня, как собаку, все равно не пойму". Но сама, как настоящая еврейка, не чуралась хорошей еврейской шутки.
— Вы не еврей?
— Нет, что вы! Просто у меня интеллигентное лицо.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я говорила так долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов, - сокрушалась Раневская после неудачного выступления.
--------------------------------------------------------------------------------
Когда в Москве, на площади Свердлова, установили памятник Марксу работы Кербеля, Раневская прокомментировала это так:
— А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм. Ведь это тройная наглость! В великорусской столице один еврей на площади имени другого еврея ставит памятник третьему еврею!
--------------------------------------------------------------------------------
— Ох, и трудно сейчас жить честным людям! — пожаловался Раневской один видный товарищ.
— Ну а вам-то что? — спросила актриса.
--------------------------------------------------------------------------------
— Будет ли пятая графа при коммунизме?
— Нет, будет шестая: "Был ли евреем при социализме?"
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская очень боялась, что ей могут предложить сотрудничать с КГБ, — это в то время было распространено. Как отказаться, что делать? Один ее знакомый посоветовал в случае, если такое предложение поступит, сказать, что она кричит во сне. Тогда она не подойдет для сотрудничества, и предложение будет снято. Однажды, когда Фаина Георгиевна работала в Театре имени Моссовета, к ней обратился парторг с предложением вступить в партию.
— Ой, что вы, голубчик! Я не могу, я кричу во сне! — воскликнула бедная Раневская.
Слукавила она или действительно перепутала эти департаменты, Бог знает!
--------------------------------------------------------------------------------
В семьдесят лет Раневская вдруг объявила, что вступает в партию.
— Зачем? — поразились друзья.
— Надо! — твердо сказала Раневская. — Должна же я, хоть на старости лет знать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партсобраниях.
Страница: 1
